Признание

1

 

Шёл Урод, каких не много,

по проспекту восьминого.

В центре города-столицы

улыбался восьмилице,

пожелтевших листьев стаи

перепонкой загребая.

Люди со смеху валились,

но с почтеньем расходились,

иль со страхом... Шёл Урод,

образуя хоровод

любопытных, пошлых, глупых,

в меру чутких, в меру грубых.

Сам же был Урод не в меру

дружелюбным "пионером"

(в смысле подвигов заправских,

а не аленькой повязки) -

всех любил, как муз творец,

силой трёх больших сердец.

Отвращенья не тая,

люди, голову сломя

(пусть одну... пока) бежали -

факты их предубеждали

против правила Природы -

берегли свою породу...

Им Урод махал клешнёй

да, наедине с собой

вновь оставшись, плакал горько -

был обидчивым поскольку.

Так и шествовал без звука,

слёзы мажа пятируко...

 

 

2

 

Снег кружился над проспектом.

Бросив книги и конспекты,

окружил учёный мир,

в позах ласковых задир.

На затылок сбив очки,

вынул клетки и сачки.

"Гениально! Вот уродец!

Марсианин?! Иноходец?! -

улыбались до ушей,

не забыв позвать врачей. -

Полюбуйтесь-ка, коллеги -

диссертаций горы, реки!.."

Журналисты также тучей

налетели, чтобы случай

впопыхах не упустить -

мир людей предупредить

о грозящей катастрофе,

совместив с анфасом профиль.

И Урод повеселел,

на учёных поглядел,

докторам клешнёй махнул,

журналистам подмигнул,

словом: "Здравствуйте, друзья!

Это - вы, а это - я!.."

Без консилиумов скучных

налетели роем дружным

сотни две профессоров,

тысяч восемь докторов,

сорок тысяч журналистов,

пять партийных активистов.

Сбились с воплями в клубок,

получился - Многоног,

Многолиц и Многорук...

Тут Урода... взял... испуг...

Покосился, задрожал,

вдоль проспекта побежал.

А за ним, бранясь, рыдая,

умоляя, обещая

на латыни с эсперанто,

мчались чудища-гиганты...

"Ничего себе... друзья!.." -

в них узнал беглец себя...

 

 

 

03.03.1998