О духе, полюбившем человека
Я расскажу историю любви.
Историю печальную немного.
Как он невидимым для мира был,
И как о смертной жизни молил бога.
Как дух тот был хранителем лесов,
Когда-то мир царил на его землях.
И было ему все равно до слов
И действий жалких смертных и неверных.
Однажды заплутало поутру
Дитя, что рождено от человека.
Но места в его сердце нет добру,
Для леса лишь была его опека.
Ребенок падал, плакал и вставал,
Он не найдет домой уже дороги.
Об этом знает дух, ведь он же сам
Запутал путь против людей убогих.
Но что-то вдруг пошло совсем не так,
Случилось то, что не могло случиться.
Позволил он себе, словно простак,
В простого смертного беспамятно влюбиться.
И путь открыв, он вывел изо тьмы
Ребенка, чья душа была бесценна.
И с той поры высчитывает дни
И наблюдает издали смиренно.
А время все идет неумолимо,
А бог так и не отдал свой ответ.
Смертельно будет, непреодолимо
Последствие простого слова "нет".
Дитя росло прекрасной юной девой,
Каких и в свете целом не отыщешь.
И лучше любой птицы она пела,
Дух полностью пленен был ей, похищен.
Он позабыл о всех заботах леса,
Покинул он свой храм, свое жилище.
Его была пятою Ахиллеса
Та женщина, что всех на свете чище.
Но он для глаз ее, увы, невидим,
Не чувствует она прикосновений.
Но это не могло его обидеть,
Ведь дух был светлым чувством вдохновенен.
А юное дитя, что расцветало,
Вдруг стало увядать в одно мгновение.
Петь ангельские песни перестала,
И стало тише вдруг сердцебиение.
Куда? Куда же делся тот цветок,
Который был любим безмерно духом?
Забыл он, что мир смертных столь жесток,
Ничто не вечно в нем, все станет пухом.
Она увяла, обратившись прахом,
Прекрасная душа из мира смертных.
И духа обуяло злостью, страхом!
Ведь жизни все людские эфемерны.
Как мог забыть он, как он мог поддаться?
Он. Тот, кто недоверчив ко вселенной.
Как мог он так жестоко заблуждаться,
Что может счастлив быть во землях бренных.
Остался дух в страданьи неуемном.
И, следуя за ней, он канул в лету.
Такую вот историю мы помним
О духе, полюбившем человека.
Историю печальную немного.
Как он невидимым для мира был,
И как о смертной жизни молил бога.
Как дух тот был хранителем лесов,
Когда-то мир царил на его землях.
И было ему все равно до слов
И действий жалких смертных и неверных.
Однажды заплутало поутру
Дитя, что рождено от человека.
Но места в его сердце нет добру,
Для леса лишь была его опека.
Ребенок падал, плакал и вставал,
Он не найдет домой уже дороги.
Об этом знает дух, ведь он же сам
Запутал путь против людей убогих.
Но что-то вдруг пошло совсем не так,
Случилось то, что не могло случиться.
Позволил он себе, словно простак,
В простого смертного беспамятно влюбиться.
И путь открыв, он вывел изо тьмы
Ребенка, чья душа была бесценна.
И с той поры высчитывает дни
И наблюдает издали смиренно.
А время все идет неумолимо,
А бог так и не отдал свой ответ.
Смертельно будет, непреодолимо
Последствие простого слова "нет".
Дитя росло прекрасной юной девой,
Каких и в свете целом не отыщешь.
И лучше любой птицы она пела,
Дух полностью пленен был ей, похищен.
Он позабыл о всех заботах леса,
Покинул он свой храм, свое жилище.
Его была пятою Ахиллеса
Та женщина, что всех на свете чище.
Но он для глаз ее, увы, невидим,
Не чувствует она прикосновений.
Но это не могло его обидеть,
Ведь дух был светлым чувством вдохновенен.
А юное дитя, что расцветало,
Вдруг стало увядать в одно мгновение.
Петь ангельские песни перестала,
И стало тише вдруг сердцебиение.
Куда? Куда же делся тот цветок,
Который был любим безмерно духом?
Забыл он, что мир смертных столь жесток,
Ничто не вечно в нем, все станет пухом.
Она увяла, обратившись прахом,
Прекрасная душа из мира смертных.
И духа обуяло злостью, страхом!
Ведь жизни все людские эфемерны.
Как мог забыть он, как он мог поддаться?
Он. Тот, кто недоверчив ко вселенной.
Как мог он так жестоко заблуждаться,
Что может счастлив быть во землях бренных.
Остался дух в страданьи неуемном.
И, следуя за ней, он канул в лету.
Такую вот историю мы помним
О духе, полюбившем человека.
