Еретик.

Монах приходил к нему один раз в три дня. Узник слышал, как снаружи со скрипом отодвигали тяжелый засов, дверь темницы протяжно визжа, открывалась, и в дверном проёме появлялся монах, и молился: - Во имя Отца и Сына... - Затем монах молча осматривал цепь, тянувшуюся от кандалов на ногах узника к кольцу в каменной стене, и, убедившись, что узник прикован надёжно, приступал к уборке темницы. Окончив работу, монах оставлял еду и воду, и, совершив крестное знамение, молча уходил, в дверях посмотрев на заключённого хмуро и недоброжелательно...

Во время всей этой процедуры узник молча сидел на нарах, не выказывая ни малейшего интереса к приходящему. Вот уже много лет вся его радость была в старенькой и потрёпанной библии и в маленькой глиняной лампадке.Он любил слушать шипение и потрескивание горящего фитилька в лампадном масле, с закрытыми глазами, воображая, что эти звуки принадлежат большому внешнему миру... Глаза его уже давно не различали букв Священного Писания.Да и читать-то ему не было необходимости, так как он помнил почти все тексты дословно.

Волреки ожиданию его болезнь не отступала, и его кашель переродился в тупую и тяжелую боль в груди, от которой он быстро слабел и он , наконец, перестал вставать. Монах стал приходить реже, и увидя, что еда не съедена, уходил

Его постоянные враги, наблюдательные и хитрые, поняли, что он долго не протянет, оживились и осмелели до того, что стали бегать по нему, обнюхивать и заглядывать ему в глаза.

- Нет! Я вам так просто не сдамся! - Решил он, и стал готовиться к битве... Достав самодельную свечу, он воспламенил её от лампадки и прилепил к столу. Затем, взяв Библию, поднёс её к пламени свечи. Обложка книги начала коробиться, шипеть и, наконец, вспыхнула... И он, что было сил,швырнул её в своих врагов, и битва началась...

Сквозь запылённое и увешанное паутиной стекло маленького оконца, находившееся высоко под самым потолком, еле-еле пробился свет нового дня. На колокольне загудел большой колокол, и сразу же ему начали подзванивать малые колокола, сплетая замысловатый перезвон, радующий душу, и вселяющий в неё уверенность и храбрость перед заботами и проблемами нового дня...

Но узник не обрадовался ни новому дню, ни колокольному звону. Он был безмятежно спокоен тем вечным спокойствиеи, которым всех нас одаривает мать-природа, в награду за всё в этой беспокойной жизни...

Новый день вступал в свои права!