Тишина твоя
Как тишину твою сберечь под воем ветра?
Как укротить бушующую драму,
Которая чарует пленно-беспросветно
Глаза, глядящие из нежной раны?
Свои стихи пою я молча. Шумно
Плетется парусник, шуршит
Подошвой по волнам и в блеске лунном
Так жарко тлеет слабый уголек души.
Как будто наспех сразу сотню породила
Сердец природа и вручила мне,
Но каждое из них всего наполовину
Стучит, а остальное отдается эхом в тишине.
Я взял шпагат, шероховатым
Обручем стянул их все в одно.
И стало оно в такт витиеватым
Словам постукивать, как прутиком в твое окно.
Сойди с ступеней, прислонись к перилам.
Я разверну перед тобой свой свиток и замру,
Чтобы пропеть свое посланье милой
Зовущей в сумрак тишине, как вдруг
Пылающий пергамент явит взору
Сверкающую пустоту страниц,
На бессловесной белизне которых
Запечатлею силуэт и тень твоих ресниц.
Неважно, кто ты. Имена
Твои сольются ручейком в русло одно.
И дрогнет тишины стена,
И растворится вдруг молчания окно.
Как укротить бушующую драму,
Которая чарует пленно-беспросветно
Глаза, глядящие из нежной раны?
Свои стихи пою я молча. Шумно
Плетется парусник, шуршит
Подошвой по волнам и в блеске лунном
Так жарко тлеет слабый уголек души.
Как будто наспех сразу сотню породила
Сердец природа и вручила мне,
Но каждое из них всего наполовину
Стучит, а остальное отдается эхом в тишине.
Я взял шпагат, шероховатым
Обручем стянул их все в одно.
И стало оно в такт витиеватым
Словам постукивать, как прутиком в твое окно.
Сойди с ступеней, прислонись к перилам.
Я разверну перед тобой свой свиток и замру,
Чтобы пропеть свое посланье милой
Зовущей в сумрак тишине, как вдруг
Пылающий пергамент явит взору
Сверкающую пустоту страниц,
На бессловесной белизне которых
Запечатлею силуэт и тень твоих ресниц.
Неважно, кто ты. Имена
Твои сольются ручейком в русло одно.
И дрогнет тишины стена,
И растворится вдруг молчания окно.