36. Луна

Тускло светит Луна. Она свяжет всё воедино.

Не сорваться бы вниз, вновь танцуя по тонкому краю карниза.

Я почти не живой. Растворился наполовину

В обжигающем красном вине - подношении Дионису.

 

Я моральный урод. Я моральный урод и калека.

И как будто завис навсегда в череде нескончаемых пробок.

Мне ещё умирать где-то около полувека

В этом полуразрушенном городе старых бетонных коробок.

 

Здесь никто не поддержит. Никто даже не улыбнётся.

Мне уже надоело опять начинать жить с пустого абзаца,

Вспоминая лучи навсегда заходящего Солнца,

Снова каждую ночь выходить, чтобы светом Луны любоваться.

 

Мысли спутались все в клубок и в горле застряли комом.

И, наверное, лучше было бы мне давно податься в бродяги.

Не пробить мне руками и даже кувалдой с ломом

Неожиданно толстые стены из старой потёртой бумаги.

 

Лобачевский, увы, не изменит твоих параллельных.

Между нами двойная сплошная, как в фильме, не снятом Феллини.

Раствориться бы в мире и красках его акварельных

И найти бы спасенье от боли не в водке и не в аспирине.

 

I.A.

13.02.2016.