Смех
Днём обычным, довольно погожим —
Ни дождя, ни снегов, ни ветров —
Посредине потока прохожих
Встал на птицу немного похожий
Человек. Явно он нездоров
Был, одетый в дрянное пальтишко,
Брюки (порваны и коротки),
А вкруг шеи, как злая мыслишка,
Что задушит милейший умишко,
Замусоленный шарф из пеньки.
Волнорезом стоя и мешая
Торопливой серьёзной реке,
Человек, словно шутка какая
Раздалась в тёплом воздухе мая,
Вдруг согнулся в надсадном смешке.
А потом шумом грома раскатным,
Ярким бликом на окнах домов,
Багровеющим солнцем закатным,
Воплем шулера с лишнею картой —
Разразился он смехом богов.
Минут десять прошло — может, больше, —
И к нему наконец подошёл
Инженер, чей рассудок был тоньше,
А исканья душевные дольше,
Чем у прочих работящих пчёл.
На вопрос о причине безумья
Человек отвечал ему так,
Прерываясь меж хохотом буйным:
«Вы, друзья мои, все полоумны,
Только в ваших глазах я — чудак!
Вы бредёте вокруг как в тумане,
Вы снуёте, как полчища мух,
А в какие неслися мы дали,
Пока в офисе вы уставали?
Нет, друг мой, не подводит вас слух!
Мы одни в пустоте невесомой,
И вокруг нас холодная тьма,
А во тьме светят звёзды сурово,
Обрекая на муки любого,
Кто хоть раз на них взглянет со дна!
И не то ли, простите, забавно,
Что вы все как один от земли
И от мыслей своих, к слову, странных —
О зарплате, налогах — о главном! —
Всё не можете глаз отвести?
Копошитесь в рутине прогнилой,
А вверху, где-то там, высоко,
Где о нас всех давно уж забыли, —
Там сияют драконы и лиры,
Там летим мы пушинкой в окно…»
Смех безумца утих понемногу,
Капли медленно вниз полились.
Инженер помолчал, но недолго.
Он не понял, что спорить без толку,
И поэтому, бросив взгляд в высь,
Где точь-в-точь отражался, как в луже,
Запылённый асфальт без толпы,
Он промолвил: «Но разве не хуже
Жить, как вы, и затягивать туже
Поясок? Здесь ведь нет пустоты —
Здесь, внизу, где мы все обитаем —
Даже вы, уважаемый, тут.
Отчего не смириться? Нет рая,
Нет и смысла, и не повлияем
Никогда мы на мирскую суть.
Так не лучше ли жить и трудиться,
Прославляя материи власть?»
Человек, клокоча, будто птица,
Рвётся что из постылой темницы,
Рассмеялся в последний свой раз,
Как смеются из свежей могилы,
И затих, уж теперь навсегда.
Но пред тем, как финально застыло
Его тело, увидел он милый
Тёплый свет: так светила звезда.
