Комментарии к личной эпитафии
Кладбищенская тихая аллея.
Густая кровь толчками бьёт в висок.
В тени - серея, на свету - белея,
Хрустит распухший на жаре песок.
В лицо гудят назойливые мухи.
Какого чёрта я сюда забрёл?!
Косятся озабоченно старухи
И трут пустую тару о подол.
Ограды. Где богаче, где со скидкой.
Скамьи. Венки. Конфеты и бурьян.
А эта - с перекошенной калиткой.
На этой - перевёрнутый стакан.
А вот... Едва не выскочил под ноги
Трухлявый столбик. Я убавил прыть.
И, грешен, всуе вырвалась о боге
(Что именно – не стоит говорить).
Я не хотел стоять, как он, безликим:
Обоим было нечего сказать.
Но высветили солнечные блики
Неясный номер - 245...
Я никогда не помышлял о мести,
Чужой позор досаднее вдвойне.
О подвигах, о доблести, о чести –
Стыжусь, поскольку не был на войне.
Вопрос о смерти я держу в прицеле,
Расставив по периметру посты:
Усталый дух в почти здоровом теле
Тревожат разнотипные кресты.
Судьбе пеняя в разных ипостасях,
Мы все в кредит у случая берём.
Когда-нибудь слегка поддатый Вася
Вдруг набредёт на мой последний дом.
И прохрипит: «Написано чевой-то!
Не лезь, Петро, охота прочитать…-
"Здесь погребён
тогда-то
И.Такой-то,
А так же номер 245».
