русская вифлеемеева ночь

Вроде все есть,
вроде нет ничего,
что хотел бы желать,
вроде жизнь хороша
да охота орать,
да охота дорогою зимней
все, что любил,
что хорошего помнил
в короб плетеный собрать.
И ходить этой ночкою темной
мимо замерзших берез и столетних дубов,
прежде чем люди, в каких -то погонах,
придут наши лица стирать.
Наши лица стереть не проблема,
вынь свой огонь, подожги и смотри
как выходят из бледно-зеленого тлена
призраки нашей последней любви.
Они раскинут наши руки,
вроде для объятий,
а присмотришься сильнее
для одних распятий.
До богов головой об алтарь достучаться,
подскользнуться в лесу, упасть и подняться, 
а иначе заметят дикие звери
и опять наш отряд понесет потери.
Этот отряд последней любви
заклинает тебя, с жизнью порви,
вспомни о тех, кто погиб за других,
шепот все тише и вскоре утих.
Позже рассказ для других повторил,
кто-то все понял, а кто затаил
зависть и злобу, алчность и страх,
грохнет святого выстрелом в пах.
Неважно где, неважно когда,
иуды найдутся везде и всегда.
Возможно в его глазах не злоба,
возможно в его глазах не страх,
зависть и алчность для него не балласт,
но тот ненавистен, кто Бога предаст.
Лица наших призраков только на иконах,
звезды неба алого на твоих погонах,
не прощает жизнь тому- кто с ней не боролся,
а герой в стране чужой- камнем напоролся.
Отпоют Христа не в храме,
и не в поле, а во рву,
и при всем народном сраме
я распятие порву.