Судьба.

Как-то сказывал мой дед:

"Чего на свете только нет!

Но не верь цыганкам, дочка,

Не верь их картам на платочках,

Да и линиям руки, -

Это, Юлька, пустяки...

Довелось мальчишкой мне

Встречать цыганок на войне.

Над пророчеством их фраз

Посмеялся б я сейчас,

А тогда - как будто гром:

"У деревни под мостом

Кровь прольет фашиста нож,

Так ты смерть свою найдешь."

Друга в сени увлекли,

Там же Юрке предрекли

Жить в достатке до ста лет,

Горестей не знать и бед,

Нагадали трех детей,

Хату, рощу рядом с ней.

Не сказать, чтоб я терзался,

Но оскоминой остался

Тех гадалок приговор.

Стал не весел я с тех пор...

Год прошел. Вот сорок третий...

Тяжко было жить на свете

И в семнадцать умирать -

Горько это вспоминать!

Как-то летом, после боя,

По пригорку шли мы двое.

Был прелестный вечерок.

Нам обоим невдомек,

Что за нами по пятам

Смерть крадется! По кустам

Заливались сладко птицы.

Юрка мой остановился

И на травушку присел.

В парком воздухе висел

Гари запах. По буграм

Трава дымилась тут и там -

Напоминание о бое,

Нелепое в таком покое...

Как к всезнающей подружке,

Обратился друг к кукушке:

"Милая, ты мне скажи,

Сколько лет осталось жить?"

Птица не хотела лгать -

Перестала куковать...

Вдруг откуда-то... Ох, Юля.

Просвистела рядом пуля!

Пошатнувшись, он упал,

И бледнея, прошептал:

"Знать, пора мне уходить...

Врага сумеешь победить,

А судьбу, увы, не сможешь...

Ты не плачь...мне не поможешь..."

Так погиб дружок мой Юра.

Если бы ни пуля-дура!

Что ж поделаешь теперь?...

Верь друзьям и сердцу верь."