Последнее письмо
I.
Оно лежит уже почти десяток лет
На столике моем, под телефоном.
И пожелтел от времени конверт,
Покрылся пылью и немного скомкан.
На нем мой адрес – город и страна,
Названье улицы, квартира, номер дома.
И даже индекс мой. Фамилия странна,
Но кажется до боли мне знакомой…
Письмо, по правилам приличья, возвратить
На почту следует, коль нет здесь адресата.
Но отчего я в памяти пытаюсь воскресить
Событья, происшедшие когда-то?...
II.
…Он был невзрачным. Вечно холостым,
Женатым вечно. Вечно разведенным.
Любил он женщин. И свои холсты
Он заполнял натурой обнаженной.
Он много пил. Всегда был на мели.
В долгах, как в перхоти. И вечно неприкаян.
Всегда бездомен. Гражданин Земли.
Убивший Авеля в себе, безродный Каин…
Мы повстречались много лет назад
На чьей-то даче… В «голой» вечеринке.
Уже тогда меня сразил безумный взгляд
Сидевшего поодаль на овчинке.
Был ламп стоваттных раскален вольфрам,
Мелькали потные тела и чьи-то лица…
Но дачный сруб вдруг превратился в Храм
И в сцену с вавилонскою блудницей.
Он колдовал у серого холста,
Рукой уверенною делая наброски.
Похожий на распятого Христа,
Сошедшего с Голгофы на подмостки…
И взгляд был полон зоркости орла,
Следящего за жертвой на охоте.
И вожделеньем распаленные тела,
Кружились вихрем в диком хороводе…
III.
…Прошло пять лет. И полон зал торжеств.
Марш Мендельсона отыграл оркестр.
Любовью вознесенный до небес,
Вальсирую на публике с невестой.
И в вихре танца, словно в полусне,
Кружатся чьи-то лица и наряды…
Но что-то вдруг оборвалось во мне –
Мой взгляд опять с его скрестился взглядом.
Как падший ангел он стоял в толпе,
И, как всегда, играя на контрасте,
Магнитом всех притягивал к себе
Безумный взгляд, горящий дикой страстью...
Он поднял руку, словно окрестить
Собрался веселящееся стадо…
И я услышал рядом тихое «Прости…»
Две тени скрылись за решеткой сада…
IV.
…Я прожил жизнь. И даже не одну.
Бывал женат. Потом родились дети.
В разлом эпох я поменял страну.
И не одну. Есть много стран на свете.
Держу письмо, как Ариадны нить.
И в лабиринтах памяти блуждая,
Всю жизнь пытался я тебя забыть,
Единственная, милая, родная…
И я решился – к черту этикет!
Пускай не принято читать чужие письма.
Рукой дрожащей разорвав конверт,
В нем одинокий обнаружил листик…
«Он умер утром, около шести.
Просил прощенья твоего он перед смертью.
В бреду он имя перепутал на конверте.
Но адрес твой. И ты меня прости…»
