***
В этом аду для меня не осталось котла.
В этом раю мой нимб не доделали ангелы.
Я подойду и спросить у святоши без зла:
Если не в рай и не в ад, то, куда? По Евангелию?
Он мне ответит гневно пуча глаза.
Он объяснит мне, что я одержимый и чокнутый,
В храме господнем устроил какой-то базар.
Он отлучит меня. Божье терпение лопнуло!
Я улыбнусь на его необузданный гнев,
Выйду из церкви подальше от злых и юродивых
И посмотрю на священно сияющий снег,
Нежно укутавший - страхе замёрзшую родину.
И в белизне его девственной я усмотрю
Путь просвещённых, крещённых любовью апостолов.
И свою веру святую ему подарю -
Необъяснимому, но вездесущему господу.
В этом раю мой нимб не доделали ангелы.
Я подойду и спросить у святоши без зла:
Если не в рай и не в ад, то, куда? По Евангелию?
Он мне ответит гневно пуча глаза.
Он объяснит мне, что я одержимый и чокнутый,
В храме господнем устроил какой-то базар.
Он отлучит меня. Божье терпение лопнуло!
Я улыбнусь на его необузданный гнев,
Выйду из церкви подальше от злых и юродивых
И посмотрю на священно сияющий снег,
Нежно укутавший - страхе замёрзшую родину.
И в белизне его девственной я усмотрю
Путь просвещённых, крещённых любовью апостолов.
И свою веру святую ему подарю -
Необъяснимому, но вездесущему господу.