С тяжелым сердцем я возвращался домой. Жена поставила передо мной миску вареного риса, но еда не шла мне в горло. И тут в окно влетел камешек, обёрнутый бумагой. Это был ультиматум. Требовали, чтобы я убрался с острова, и дали сроку до вечера. Что делать? Жена или сын могли войти с минуты на минуту. Я бросил записку в очаг, потом стал готовиться к приходу «гостей»: осмотрел ограду вокруг дома, прибил кое-где планки, спустил с цепи оставшихся у меня двух собак. «Пусть попробуют сунуться» - решил я, заряжая свою винтовку.

 

Но как я ошибался, Ник. Я даже не представлял, с кем имею дело. Это были самые настоящие бандиты, занявшиеся туристским бизнесом. Вечером, когда жена готовила ужин, в окно выстрелили. Пуля пробила висок моей Гретель. Я поднял её с пола уже мёртвой.

 

На похороны пришло всего несколько человек: так все на острове были запуганы угрозами бандитов. Вернувшись с кладбища, мы встретили у дома соседского Али. Он протянул мне стреляную гильзу. В неё была вложена свернутая в трубочку записка: «Следующим будет Тиль». Что оставалось делать?

 

Сборы не заняли и часу. Я расстелил на полу старую рыбачью сеть и побросал в неё всё самое необходимое. От дома до причала было около полумили. Толкая тележку со скарбом, я не встретил ни одного человека. При виде меня ещё издали каждый старался скрыться с глаз.

 

Быстро погрузил имущество, снасти и даже тележку. Собаки прыгнули на борт. Тиль без радости поднялся следом. Он был подавлен всем происходящим, но задавать вопросы не решался. В последний раз я окинул взглядом родной остров и запустил движок.

 

На этот раз, встав за штурвал, я, честно говоря, даже не знал, куда плыть: так неожиданно и страшно переломилась наша жизнь. «Где ты хочешь жить?» - спросил я Тиля. «Там, где не стреляют в окна» - прошептал испуганный малыш.

 

Наконец я взял курс на Сулавеси, больше по привычке, чем с какой-либо целью. Назавтра, когда до побережья оставалось около полусотни миль, налетел шквальный ветер. Из-за всех переживаний, я не заметил признаков надвигающегося шторма. Скоро у нас поломало мачту, а погодя заглох мотор. В трюме усилилась течь. Мы стали медленно погружаться со всем своим скарбом, надеждами и собаками. Уже не рассчитывая спасти судно, я попытался спустить на воду шлюпку, но волна смыла её за борт, едва не сбросив вслед за ней и меня.

 

Должен тебе сказать, Ник, в те жуткие часы Тиль не хныкал: как бесчувственный механизм он качал рычаг помпы, хотя уже до мяса стер себе кожу на ладонях. Его спокойствие помогло мне тогда, как ничто другое. Даже собаки, глядя на Тиля, лежали смирно, и только глаза их были полны ужаса.

 

Не знаю, то ли Бог услышал мои молитвы, то ли судно моё было сделано на совесть, но мы остались на плаву, когда шторм поутих. Мне удалось починить мотор, немного подправить руль. Кое-как справился с течью и на малых оборотах дотянул до Макасара.

 

 

Тамари́ск - южное колючее кустарниковое двудольное растение семейства гребенщиковых, имеющее мелкие чешуйчатые листья.

Макасар (Макассар; индон. Makassar) — административный центр провинции Южное Сулавеси, Индонезия и крупнейший город на острове Сулавеси. С 1971 по 1999 город официально назывался Уджунгпанданг, по имени доколониальной городской крепости.

 

Наши мучения на этом не закончились. Повреждённое судно требовало ремонта, а на это нужны были деньги. Жизнь в городе состоит из сплошных трат: на оплату места у причала, на жильё, на еду, даже на воду. Хозяин дома, у которого я снимал комнату, не позволил держать собак, и мне пришлось, скрепя сердцем, продать моих умниц портовым сторожам. Через неделю я продал судовой двигатель, потому что за все остальное на судне никто не дал бы и мелкой монеты. Скоро и эти деньги подошли к концу, а я всё не мог найти себе работу.

 

В то утро я, как обычно сидел на причале в тени мешков с копрой, ожидая какого-нибудь заработка. На этот раз повезло: в порт пришёл большой сухогруз. Владельцу судна необходимо было до ночи разгрузиться и взять на борт другой груз. Из целой сотни безработных повезло мне и ещё десятку таких же бедолаг как я. До самого вечера мы бегали по шаткому трапу, перенося на плечах тяжёлые мешки. Усталый, но счастливый от того, что подвернулась хотя бы какая-то работа, я вернулся домой. Тиля в комнате не было.

 

Едва я вышел во двор, чтобы позвать сына, как с улицы прибежал соседский парнишка и, схватив меня за рукав, закричал: «Утоп, утоп!» Забыв об усталости и обо всём на свете, я помчался к морю. На песке возле груды раковин лежал Тиль. Он был без сознания. Кое-как я привёл его в чувство и принёс домой.

 

Следом за мной целая команда оборванных приятелей Тиля в мешке из старой рыбацкой сети тащила раковины. Говорят, всё это добыл Тиль. Всё тело мальчика было сведено судорогой, а кулаки крепко сжаты. Дома я влил Тилю в рот несколько ложек горячего чая с ромом. Мальчик немного обмяк и вскоре заснул. Чтобы как-то успокоиться, я стал перебирать раковины. Редкая удача! Больше половины из них оказались с жемчугом! Огромные розоватые жемчужины лежали на столе, и, казалось, светились изнутри.

 

Ни на следующий день, ни после Тиль не мог объяснить, как он доплыл до берега и когда успел набрать столько раковин. По его словам, выходило так: он нырял возле кораллового рифа; сетка для сбора раковин зацепилась за выступ камня; он слишком долго возился с ней, глотнул воды, захлебнулся, пошёл ко дну, и тут перед глазами появилась зеленая черепаха; больше он ничего не помнит.

 

Рано утром, как только открылась лавка продавца драгоценностей, я уже стоял с заветным пакетом в руках. Никогда бы не подумал, что за семнадцать жемчужных горошин можно получить столько денег. Теперь уже ничего не удерживало меня в этих краях, и сразу же захотелось умчать за тридевять земель, на другую сторону Земли, оставив за спиной все воспоминания. Смешно: я надеялся убежать от себя самого.

 

Через Коломбо, Кейптаун и Санто-Доминго мы с Тилем прибыли сюда – в западное полушарие, в полном смысле на другую сторону Земли. Не скажу, что я здесь очень уж повеселел, но Тилю, кажется, было неплохо. Вот как случается в жизни. Думал ли наследственный моряк Гердт ван Хольп, что ему придется устраивать себе каюту в задних комнатах какой-то лавчонки по продаже пиявок. Я не утомил тебя рассказом, Ник? Пойду ка сварю ещё кофе, да поджарю дюжину яиц на морской манер. Ты ведь не откажешься, будущий капитан?

 

Оставшись один в комнате, Ник тотчас же подошёл к стене с картой Индийского океана. Родной островок старого голландца был обведён красным кружком. Паркетный пол возле этой карты был в еле заметных подпалинах от угольков. Наверное, старый голландец подолгу стоял здесь со своей трубкой. Одинокий старик, потерявший всё: родину, жену и сына! У Ника сами собою сжались кулаки – вот как ему захотелось помочь дядюшке Гердту. Но как? Оставалось одно: разгадать тайну каменного бассейна и… А вдруг Тиль жив?! Молоточками застучали в висках неотвязные вопросы: как разгадать тайну, куда мог исчезнуть из бассейна Тиль?..