Исповедь брошенного котенка
Родился я в коробке, точно помню.
Ещё сестрёнки были, пять иль шесть.
Пытались мы удрать гурьбой на волю:
За край коробки лишь бы перелезть.
Но приходила мама и ворчала,
Что сладу нет – такие сорванцы!
Назад в коробку всех нас возвращала,
И мы причмокивали сладкие сосцы,
Вкушая запахи заботы и желания
Жить в этом мире, вырасти и стать
Для человека темой обожания,
И огорчений никогда не знать.
Пришла пора. Троих сестёр забрали.
Ещё двоих куда-то унесли.
Остался я на красном покрывале
Облизывать набухшие соски
Любимой мамки, что меня лобзала,
Пока я лапой хвост ей теребил.
И вот пришла моя пора – финала
Счастливой жизни. Кто-то уносил
Меня во тьму, закутав плотно в куртку,
И слышал я, как что-то там стучит.
Я испугался даже не на шутку –
От стука этого в моих ушах звенит.
Но стал стихать тот ровный стук под ухом.
И стих совсем, когда я в миг упал
Куда-то в куст, где холодно и глухо,
А человек вдруг быстро зашагал,
Исчез во тьме, оставив только запах
Своих ладоней на моих усах.
И тут впервые я навзрыд заплакал,
Почувствовав неодолимый страх
Пред неизвестностью, что сразу окружила
Пушистый незатейливый комок…
…Не знаю, честно, как тогда я выжил,
Не знаю, как я это смог.
Но вот вся жизнь – картонная коробка
У водостока, где сгоревший дом.
Украденная старая селёдка,
И кажется, что пахнет молоком,
Холодный воздух первою зимою.
Снег упадёт на мой облезлый хвост…
Тот человек, за что ты так со мною?
Ведь я мечтал… И с той мечтою рос…
И теплилась последняя надежда,
Что ты придёшь – забрать меня ДОМОЙ.
И снится нежный запах той одежды,
Коробка, сёстры, сердца стук глухой…
2012 г.
Ещё сестрёнки были, пять иль шесть.
Пытались мы удрать гурьбой на волю:
За край коробки лишь бы перелезть.
Но приходила мама и ворчала,
Что сладу нет – такие сорванцы!
Назад в коробку всех нас возвращала,
И мы причмокивали сладкие сосцы,
Вкушая запахи заботы и желания
Жить в этом мире, вырасти и стать
Для человека темой обожания,
И огорчений никогда не знать.
Пришла пора. Троих сестёр забрали.
Ещё двоих куда-то унесли.
Остался я на красном покрывале
Облизывать набухшие соски
Любимой мамки, что меня лобзала,
Пока я лапой хвост ей теребил.
И вот пришла моя пора – финала
Счастливой жизни. Кто-то уносил
Меня во тьму, закутав плотно в куртку,
И слышал я, как что-то там стучит.
Я испугался даже не на шутку –
От стука этого в моих ушах звенит.
Но стал стихать тот ровный стук под ухом.
И стих совсем, когда я в миг упал
Куда-то в куст, где холодно и глухо,
А человек вдруг быстро зашагал,
Исчез во тьме, оставив только запах
Своих ладоней на моих усах.
И тут впервые я навзрыд заплакал,
Почувствовав неодолимый страх
Пред неизвестностью, что сразу окружила
Пушистый незатейливый комок…
…Не знаю, честно, как тогда я выжил,
Не знаю, как я это смог.
Но вот вся жизнь – картонная коробка
У водостока, где сгоревший дом.
Украденная старая селёдка,
И кажется, что пахнет молоком,
Холодный воздух первою зимою.
Снег упадёт на мой облезлый хвост…
Тот человек, за что ты так со мною?
Ведь я мечтал… И с той мечтою рос…
И теплилась последняя надежда,
Что ты придёшь – забрать меня ДОМОЙ.
И снится нежный запах той одежды,
Коробка, сёстры, сердца стук глухой…
2012 г.
