Я выветриваю дух невестки...

Азат был отцом моего лучшего друга, но сейчас когда его уже нет, я понял, что мы с ним были даже ближе по духу, чем с его сыном Арменом.

Однажды встречаю его в парке культуры и он, не сдержавшись, начинает жаловаться мне:

- Слушай,Саша, твой друг - истинный портрет своих кери ( у армян - дядя по материнской линии), - и он, по-азатовски жестикулируя, продолжает - Мне вот скоро исполнится шестьдесят лет, но когда вижу какую-либо красавицу на улице, ладонью закрываю лицо, чтоб люди не догадались о моём интересе, но независимо от себя импульсивно расширяю пальцы, чтоб исподтишка видеть походку этой лани, слежу за тем, как во время ходьбы божественно подпрыгивают эти округлые женские апельсинчики.Потом с большим усилием опять смыкаю пальцы, чтоб не видеть этот новый цветок жизни, но мне трудно это сделать, потому что я - мужчина.

При слове "апельсинчики" я еле сдерживаю себя, чтоб не фыркнуть. Но всё-таки продолжаю молчать и слушать до конца житейскую философию дяди Азата:

- Я клянусь: умру от счастья, если случайно встречу твоего друга в объятиях хорошенькой женщины, но он холоднокровен, как и его дяди с материнской стороны, и Азат закончил свою исповедь беспомощным взмахом руки.

Но так случилось, что Армен через некоторое время женился на довольно скромной ереванской девушке по имени Сатеник. Всё было у них хорошо, но ровно через шесть месяцев друг с горечью говорит мне, что его жена, внучка знаменитого архитектора, именем которого в Армении были названы две улицы, никак не может его родителей называть мамой и папой, как было принято по обычаю в большинстве армянских семей.

Я,зная характер дяди Азата, сразу понял, что такая невестка вряд ли уживётся в этой патриархальной среде и дал совет другу, чтоб он для сохранения семьи уговорил жену хотя бы фиктивно сохранять древнюю традицию.Но как армяне говорят: " Красная корова свою шкуру не поменяет", и вскоре мой друг Армен вынужден был оставить свой родительский кров и, забрав жену, поехал жить в Ереван в доме у тёщи.

На утро следующего дня в семь часов утра прохожу по Мостовой улице, где в самом начале стоит двухэтажный дом дяди Азата. Середина декабря, страшные холода под минус 40 градусов. Смотрю напротив дома Азата собралась толпа зевак.Окна второго этажа настежь открыты.Люстра горит. Дядя Азат в одной рубашке стоит на козлах и усиленно машет руками. Даже порой кажется,что он ныряет в какую-то пучину.

Один из любопытствующих, пожилой человек, громко кричит через улицу:

- Азат, Азат, что ты делаешь?

Движения дяди Азата становятся более холерическими и стремительными и он, как огромный орёл, машущий крыльями, поворачивается лицом к окну и складывает ладони рупором.Вскоре его пронзительные голос покрывает всю улицу:

-Ничего серьёзного, брат. Я выветриваю дух невестки...