Я постарел еще когда был молод
В густой, дремучей чаще, среди скал,
Где лишь туман и снег, скрывающий утесы,
Я целый век тебя одну искал,
Чтоб с глаз своих стереть печали росы.
Дороги извивались, как могли,
Затягивали петли на граните,
Спускались вниз и круто вверх ползли,
Преобразовываясь в тоненькие нити.
Бывал я в пламени, сжигающем дома,
Я слышал крик младенца в том пожаре...
Но его мать была уже нема...
А дочь звала ее в пылающем кошмаре.
Я чувствовал людей из-под земли,
Одни уже отдали Богу душу,
Другие - силу зверя обрели,
Стараясь выбраться скорей наружу.
Они пытались разгрести завал,
Сдирая кожу рук в потоки крови.
Но ни один из них не унывал,
Лишь утирал от пота свои брови.
Я встретил мальчика, худого, как игла.
Он позабыл и вкус, и запах хлеба.
Глаза блестели с темного угла,
Он что-то бормотал, взывая к небу.
Лишь звонкий смех у кованых ворот
Заставил на мгновение проснуться.
Я искривил в улыбке тонкий рот
И уж хотел назад домой вернуться.
Два милых ангела, сбивая с ног толпу,
Бежали к берегу бушующего моря.
Они прокладывали новую тропу
В жизнь без печали, боли, слез и горя.
Высокий парень с нежностью в глазах
Смотрел на тихую, невзрачную глупышку.
Он обнимал ее… Другая же, в слезах,
Карабкалась с петлей в руках на вышку.
Глухая жизнь, цветущую, как сад,
Затменная неистовой любовью,
Вдруг оборвалась, словно дикий водопад...
Рыдал отец и брат у изголовья...
Я мужем был, воспитывал дитя,
Что плакало той роковою ночью.
Я разбирал завал, сам над собой шутя,
Когда держаться больше не хватало мочи.
Я просыпался с криком и в поту,
Когда мне снилось детство, черный голод.
Я видел боль, я видел пустоту,
Я постарел еще когда был молод.
Я был отцом, оплакивая дочь,
Что так внезапно с жизнью распрощалась.
Не уберег… Не смог ничем помочь…
Возьми же все! Лишь бы она вновь улыбалась.
О, время! Повернись же вспять!
Я дьяволу отдам за это душу.
Верни же мою дочь и ее мать.
Клянусь, чем есть, я обещанье не нарушу.
И разразился громом гнев богов с небес.
Над головой моей сгустились тучи…
Пустился в пляс густой, дремучий лес,
И затрещал от ветра дуб могучий…
Настало утро, буря улеглась.
А я стоял, как вкопанный, у леса.
Перед глазами жизнь вся пронеслась.
И слышно было, как хохочут бесы.
Где лишь туман и снег, скрывающий утесы,
Я целый век тебя одну искал,
Чтоб с глаз своих стереть печали росы.
Дороги извивались, как могли,
Затягивали петли на граните,
Спускались вниз и круто вверх ползли,
Преобразовываясь в тоненькие нити.
Бывал я в пламени, сжигающем дома,
Я слышал крик младенца в том пожаре...
Но его мать была уже нема...
А дочь звала ее в пылающем кошмаре.
Я чувствовал людей из-под земли,
Одни уже отдали Богу душу,
Другие - силу зверя обрели,
Стараясь выбраться скорей наружу.
Они пытались разгрести завал,
Сдирая кожу рук в потоки крови.
Но ни один из них не унывал,
Лишь утирал от пота свои брови.
Я встретил мальчика, худого, как игла.
Он позабыл и вкус, и запах хлеба.
Глаза блестели с темного угла,
Он что-то бормотал, взывая к небу.
Лишь звонкий смех у кованых ворот
Заставил на мгновение проснуться.
Я искривил в улыбке тонкий рот
И уж хотел назад домой вернуться.
Два милых ангела, сбивая с ног толпу,
Бежали к берегу бушующего моря.
Они прокладывали новую тропу
В жизнь без печали, боли, слез и горя.
Высокий парень с нежностью в глазах
Смотрел на тихую, невзрачную глупышку.
Он обнимал ее… Другая же, в слезах,
Карабкалась с петлей в руках на вышку.
Глухая жизнь, цветущую, как сад,
Затменная неистовой любовью,
Вдруг оборвалась, словно дикий водопад...
Рыдал отец и брат у изголовья...
Я мужем был, воспитывал дитя,
Что плакало той роковою ночью.
Я разбирал завал, сам над собой шутя,
Когда держаться больше не хватало мочи.
Я просыпался с криком и в поту,
Когда мне снилось детство, черный голод.
Я видел боль, я видел пустоту,
Я постарел еще когда был молод.
Я был отцом, оплакивая дочь,
Что так внезапно с жизнью распрощалась.
Не уберег… Не смог ничем помочь…
Возьми же все! Лишь бы она вновь улыбалась.
О, время! Повернись же вспять!
Я дьяволу отдам за это душу.
Верни же мою дочь и ее мать.
Клянусь, чем есть, я обещанье не нарушу.
И разразился громом гнев богов с небес.
Над головой моей сгустились тучи…
Пустился в пляс густой, дремучий лес,
И затрещал от ветра дуб могучий…
Настало утро, буря улеглась.
А я стоял, как вкопанный, у леса.
Перед глазами жизнь вся пронеслась.
И слышно было, как хохочут бесы.
