Что же выбрать мне, чтобы?..
— Снова, странник, ко мне? Выбирай-ка одну из дорог, —
Ниоткуда звучащий злой голос лишь сводит с ума.
Только чувство такое... Как будто моя голова
Скоро лопнет от сотни иль тысячи(?) суток без сна.
...И пока Ада глас замолкает, вхожу за порог
Первой двери, и —
верно? — меня обнимает Судьба?..
***
...Это, кажется, тьма, что кружИт вороньем меж ветвей,
Это, кажется, сон, где вокруг меня — сказочный лес,
Только вОт он... Темнеет до самого края небес,
И какой-то бродячий, лохматый и бешеный бес
Прицепился ко мне, раздирая мне плоть до костей.
Это плохо. Но, кажется, это — обычная месть.
...Я иду в никуда. И за мной окровавленный шлейф,
Черный ворон, парящий вокруг над моей головой,
Усмехается зло над моей незавидной судьбой.
Я иду и пою лишь о том, как хочу я домой.
...И скитаясь меж страхами несколько дней и ночей,
Я отчаянно верю лишь в то, что смогу пред собой
Оправдаться и дальше жить так, как хотелось бы жить —
Не метаться изнанкой подвластных Фортуне путей,
Становясь холоднее, циничнее, жестче, грубей...
Я давно потерялся в том мире безликих... людей?
А в скитаниях теряю осколки кровавой души —
Их почти не осталось — как призраков тающих дней.
...А вокруг воет лес. Вой понятен ему одному.
Распевается тьма своей армией злых голосов
Пересмешницей-птицей: сипящая сотнями сов,
Миг спустя — разорвется миллионом чужих языков.
И деревья, скрипя, вдруг прошепчут мне: «Выбери путь.»
И я буду молиться — не веруя, — выберу тот,
Чтоб попасть в темноту, в ту, которую так надо мне —
Одинокому волку, плененному сетью мечты,
В ту, в которой забуду из прошлого горькое «мы»,
В ту, которая старые раны во мне исцелит.
...Сто дорог — в темноту и одна лишь — тропинка во свет,
...Я, зажмурив глаза,
не попал в недоступный Аид.
***
...Это, кажется, свет. Он чадящий, как пламя костра —
Пред моими глазами раскинулся кипенный дым.
Только свет этот — ровный; спокойно в низине горит,
И в его мягком призрачном мареве воздух рябит.
Толко свет этот — синий; и в небе златая звезда
В этом цвете холодном белеет и очи слепит.
Очень хочется спать. Подо мною — сырая трава,
Надо мною — лишь небо... Созвездий молочный всполОх.
И глазами Вселенной, быть может, взирающий Бог,
Посмотрев на меня, выдаст только безмолвный укор...
...Плеск холодной воды по целованным солнцем камням
До меня вдруг донесся сквозь дремы решающий вдох.
И я встал. Но Вселе-
нная не прекратила гореть,
Простираясь направо, наверх, в бесконечность входя...
Дым кипЕннный. Туман. И холодная, в росах, земля.
И космический ужас, совсем захвативший меня.
Я, наверно, ослеп. Ведь смотрел в пустоту целый век,
В ней нет звеньев-границ в цепи «космос-сознание-я»...
...Только реальность — удар ледяным кулаком по груди,
Что взорвавшийся громом жестокий и громкий набат.
...Вместо звёзд — из тумана ладони; зовут и манят, —
Я уверен, — к воде, что бежит по колючим камням.
...Синим светом горит и волнуется море воды —
Этот мертвенный свет не поглотит ни жуткая тьма,
Ни космический сон. Ни сереющий дым облаков,
Что нависли над гладью. Прозрачнее горной слезы
И кристалльнее первой рассветной холодной росы
Неспокойные волны. И в них отраженье весны...
...Подхожу, заворОженный, к свету, касаюсь рукой.
И смотрю в отраженье. Пусть мысли мои и чисты...
...Я не вижу себя. Вижу только пустые глаза,
Вижу ужасы мира, которые спрятались в них.
Непокорное сердце и сломанный надвое ритм,
Отбивающий гулкое, вечное слово: «Беги!»
И в зеркальной гладИ отражается злая мечта.
И своим плеском вОлны мои заглушают шаги.
И я должен уйти. Но, пройдя лишь два шага вперед,
Вижу вдруг в отражении то, что свершается вновь.
Мир вокруг лишь хохочет. И в жилах моих стынет кровь,
Когда голос знакомый, спросив: «Почему ты живой?»
Отдаляется вдруг.
Открывая мириады дорог,
Как тогда.
И в груди разгорелся гневливый огонь,
Но... Стою. И молчу, представая пред злою Судьбой —
Жду, пока призрак гнёта меня за собой позовет.
Только он не зовёт. И не знаю, который порог
Перейти; что же выбрать мне,
чтобы
остаться
собой?
29.12.15—30.12.15
