Бог отвечает...
Бог отвечает. Только, увы, не тем,
Кто вопрошает: «Отче, за что? Зачем?»,
Вяжет петлю – решение всех проблем –
Под потолком, но падает с табурета
И разбивает бледный, болезный лоб,
От безнадёги плачет. И бьёт озноб
Тело, что завтра молча положат в гроб,
И не увидеть больше весны и лета.
Но убеждает кто-то чужой внутри:
«Есть ещё время. Там, за окном, смотри,
Как бесподобно плавится и горит,
Словно пластмасса, красное с жёлтым небо».
Тот, что снаружи, корчится и молчит.
Бог ненавидит мёртвых спасать в ночи –
Ищет десятки, сотни простых причин,
Сколько ответов ты от него не требуй,
Сколько молебнов ни посвящай ему –
Только сильнее боль разъедает тьму,
Тело слабеет от бесконечных мук.
«Эй, наверху, кто нам часы отмеряет?..».
Под потолком – светящийся силуэт.
И в тишине истошной звучит ответ:
«Смертью болеющим мы продаём билет
На самолёт – по льготной цене – до рая».
Декабрь 2015 г.
Кто вопрошает: «Отче, за что? Зачем?»,
Вяжет петлю – решение всех проблем –
Под потолком, но падает с табурета
И разбивает бледный, болезный лоб,
От безнадёги плачет. И бьёт озноб
Тело, что завтра молча положат в гроб,
И не увидеть больше весны и лета.
Но убеждает кто-то чужой внутри:
«Есть ещё время. Там, за окном, смотри,
Как бесподобно плавится и горит,
Словно пластмасса, красное с жёлтым небо».
Тот, что снаружи, корчится и молчит.
Бог ненавидит мёртвых спасать в ночи –
Ищет десятки, сотни простых причин,
Сколько ответов ты от него не требуй,
Сколько молебнов ни посвящай ему –
Только сильнее боль разъедает тьму,
Тело слабеет от бесконечных мук.
«Эй, наверху, кто нам часы отмеряет?..».
Под потолком – светящийся силуэт.
И в тишине истошной звучит ответ:
«Смертью болеющим мы продаём билет
На самолёт – по льготной цене – до рая».
Декабрь 2015 г.
