Ода сердцу
Тоска огромная, как стена,
как вал девятый во время шторма,
меня заполнила аж до горла,
но сердце выдержало, вот те на!
Оно стучится у меня в боку!
И вот что удивительно: сердчишко
махонькое, как кедровая шишка,
а выносит такую тоску!
выносит просто, легко, без мук;
ему бы взять и спросить: "Доколе?"
или взорваться от острой боли,
а оно всё стучит и стучит: тук-тук,
точно часы швейцарские! В нём
легко умещаются грусть и радость,
моё раздражение, боль и ярость,
и даже дом мой родной и клён!
Сердчишко бьётся в жару и дождь,
и вот что удивительно: сердчишко
махонькое, как кедровая шишка,
а какая сила, какая мощь!
как вал девятый во время шторма,
меня заполнила аж до горла,
но сердце выдержало, вот те на!
Оно стучится у меня в боку!
И вот что удивительно: сердчишко
махонькое, как кедровая шишка,
а выносит такую тоску!
выносит просто, легко, без мук;
ему бы взять и спросить: "Доколе?"
или взорваться от острой боли,
а оно всё стучит и стучит: тук-тук,
точно часы швейцарские! В нём
легко умещаются грусть и радость,
моё раздражение, боль и ярость,
и даже дом мой родной и клён!
Сердчишко бьётся в жару и дождь,
и вот что удивительно: сердчишко
махонькое, как кедровая шишка,
а какая сила, какая мощь!