Обычно я вспыльчив бываю
Обычно я вспыльчив бываю,
Рдею на брошенный
хохот,
Потешный для тех, кто знает,
А для немилых я
грохот.
Мне гордость присуща,
извольте.
Упрям до последнего вздоха,
И сердце как-будто в
базальте,
Но ломко как хлебная кроха.
Ещё я имею проблему,
Я верным родился,
ей-богу.
Не вместится верность в поэму,
Но это из рода смешного.
Для новых открытий —
открытый,
И к новым ранам готовый.
Я избегаю укрытий,
Мне нравится ветер
суровый.
Любить тебя? Да пожалуйста!
Звезду подарить? Хоть тысячи!
Ребёнка? Ну тут,
пожалуй, сто!
Покорный мастиф на груди
высечен.
Другим я не буду,
послушайте.
Не нужен — и лучших отыщите,
Стараюсь плевать на задушины,
Но в жизни всё
на лимите.
Остаться мне так хочется
Дома, с тобою остаться
собой.
Не страшно, от высоты
не щекочется.
"Люблю!" - раздается
трубой.
Рдею на брошенный
хохот,
Потешный для тех, кто знает,
А для немилых я
грохот.
Мне гордость присуща,
извольте.
Упрям до последнего вздоха,
И сердце как-будто в
базальте,
Но ломко как хлебная кроха.
Ещё я имею проблему,
Я верным родился,
ей-богу.
Не вместится верность в поэму,
Но это из рода смешного.
Для новых открытий —
открытый,
И к новым ранам готовый.
Я избегаю укрытий,
Мне нравится ветер
суровый.
Любить тебя? Да пожалуйста!
Звезду подарить? Хоть тысячи!
Ребёнка? Ну тут,
пожалуй, сто!
Покорный мастиф на груди
высечен.
Другим я не буду,
послушайте.
Не нужен — и лучших отыщите,
Стараюсь плевать на задушины,
Но в жизни всё
на лимите.
Остаться мне так хочется
Дома, с тобою остаться
собой.
Не страшно, от высоты
не щекочется.
"Люблю!" - раздается
трубой.