ЗАБЫТОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ
Прочтите такой необычный рассказ –
И пусть равнодушных не будет средь вас.
В нём – грустная быль о сегодняшнем дне,
В какую хотелось не верить бы мне.
Но это – не вымысел, бред или ложь,
А факт. от которого бросило в дрожь
Не где-то, а в нашем родном городке,
О чём и поведаю с ручкой в руке.
* * *
Привычный абдулинцам рыночный день.
На рынке – народ из любых деревень,
Из разных районов и разных сторон;
Куда ни взгляни – за фургоном фургон…
Торговля заметно подходит к концу. –
Кому в наше время она не к лицу!? –
В тюки бизнесмены пакуют товар,
В свои регионы увозят «навар».
Пустеют прилавки по всем номерам;
Расходятся люди по тёплым домам…
Я тоже сквозь рынок не спешно иду,
Свернув к павильону у всех на виду,
Откуда отъехал закрытый фургон,
Оставив там согнутый белый картон.
На нём – объявление чьей-то рукой,
Размашистый почерк, небрежный такой:
«Продаётся женщина на два часа.
Цена – двести долларов»…
* * *
Картонку растерянно в руки беру,
Повторно читаю, не веря перу.
И что-то творится с моей головой:
Я тексту такому внимаю впервой.
В Абдулино!? Женщина!? На два часа!?
За доллары!? – Дожили!.. Ну, чудеса!..
Я мыслить пытаюсь логично… О чём?
Но сути – хоть бей! – не пойму ни почём.
Забавная выдумка? Шутка? Курьёз?
А если – воистину!?.. Страшный вопрос.
Иль розыгрыш чей-то!?.. Наверное, мне
Всё это лишь видится просто во сне…
А если – не видится!? Если – всерьёз!? –
И в ужасе дыбятся корни волос,
И давит на сердце чугунная жуть,
И хочется мне на «продажу» взглянуть.
Представить себе, какова она есть!
И в чём её главная женская честь?
И кто она: шлюха, путана? Иль мать,
Что стала, как вещью, собой торговать?
Зачем эти доллары надобны ей,
Во имя каких обуявших страстей?
Не ради ж насущных куска с молоком
Дано объявление здесь о таком…
Допустим – для смеха. Что думать грешно.
Да мне, почему-то, совсем не смешно…
А, может, убитая горем вдова? –
И в горле моём застревают слова,
И мнится: под гнётом житейских забот
Она – ради денег! – себя продаёт.
* * *
Я женщину эту судить не берусь…
Но в бездну какую ты катишься, Русь!?
И что с нами будет?.. И чья тут вина,
Что в прах развалилась такая страна,
Держава держав среди звёзд и планет,
Роднее какой в мироздании нет!?..
Мне стыдно за Родину! Родину – Мать,
Где женщину могут с прилавка продать!
И кто же? – барыги, дельцы-торгаши,
Купцы, спекулянты и, знать, алкаши…
Мне больно за женщину с рабской судьбой,
Какую за доллары купит любой.
Лишь были бы эти банкноты в руках –
И с женщиной можно витать в облаках.
Она – «продаётся». На час и на два…
Да есть ли чудовищней этой молва!?..
При этом при всём не понятно весьма:
Осталась при ней хоть капля ума!?
Ни гордости, видимо, нет, ни стыда…
А впрочем, всё это теперь – ерунда…
И всё же!.. Хоть трижды будь проклята власть,
Неужто возможно так низко упасть?!
Да разве не режет пословица в цель:
Коль сучка не хочет – не вскочит кобель!?
* * *
В руке – объявление. В несколько слов.
А сколько «наломано может быть дров»?!
А если то шутка в базарный денёк,
Как дико позволить её кто-то мог!
Да если мужчина – такой «юморист»,
То он – что подонок. И сущий фашист.
В годины любых испытаний и бед
Страшней унижений для женщины нет.
И будь моя воля – во веки веков
Я ставила б к стенке таких «шутников»!
Я шуток таких не приемлю по гроб:
От них – и позор, и по коже озноб…
* * *
Ну вот и окончен печальный мой сказ.
А что о нём думает каждый из вас?
Быть может я в гневе своём не права,
И честь, целомудрие – всё трын-трава!?..
Но если мои лишь мозги «набекрень»,
То я не гожусь в наш сегодняшний день.
14.11.1995 г.
_____ _____ _____
И пусть равнодушных не будет средь вас.
В нём – грустная быль о сегодняшнем дне,
В какую хотелось не верить бы мне.
Но это – не вымысел, бред или ложь,
А факт. от которого бросило в дрожь
Не где-то, а в нашем родном городке,
О чём и поведаю с ручкой в руке.
* * *
Привычный абдулинцам рыночный день.
На рынке – народ из любых деревень,
Из разных районов и разных сторон;
Куда ни взгляни – за фургоном фургон…
Торговля заметно подходит к концу. –
Кому в наше время она не к лицу!? –
В тюки бизнесмены пакуют товар,
В свои регионы увозят «навар».
Пустеют прилавки по всем номерам;
Расходятся люди по тёплым домам…
Я тоже сквозь рынок не спешно иду,
Свернув к павильону у всех на виду,
Откуда отъехал закрытый фургон,
Оставив там согнутый белый картон.
На нём – объявление чьей-то рукой,
Размашистый почерк, небрежный такой:
«Продаётся женщина на два часа.
Цена – двести долларов»…
* * *
Картонку растерянно в руки беру,
Повторно читаю, не веря перу.
И что-то творится с моей головой:
Я тексту такому внимаю впервой.
В Абдулино!? Женщина!? На два часа!?
За доллары!? – Дожили!.. Ну, чудеса!..
Я мыслить пытаюсь логично… О чём?
Но сути – хоть бей! – не пойму ни почём.
Забавная выдумка? Шутка? Курьёз?
А если – воистину!?.. Страшный вопрос.
Иль розыгрыш чей-то!?.. Наверное, мне
Всё это лишь видится просто во сне…
А если – не видится!? Если – всерьёз!? –
И в ужасе дыбятся корни волос,
И давит на сердце чугунная жуть,
И хочется мне на «продажу» взглянуть.
Представить себе, какова она есть!
И в чём её главная женская честь?
И кто она: шлюха, путана? Иль мать,
Что стала, как вещью, собой торговать?
Зачем эти доллары надобны ей,
Во имя каких обуявших страстей?
Не ради ж насущных куска с молоком
Дано объявление здесь о таком…
Допустим – для смеха. Что думать грешно.
Да мне, почему-то, совсем не смешно…
А, может, убитая горем вдова? –
И в горле моём застревают слова,
И мнится: под гнётом житейских забот
Она – ради денег! – себя продаёт.
* * *
Я женщину эту судить не берусь…
Но в бездну какую ты катишься, Русь!?
И что с нами будет?.. И чья тут вина,
Что в прах развалилась такая страна,
Держава держав среди звёзд и планет,
Роднее какой в мироздании нет!?..
Мне стыдно за Родину! Родину – Мать,
Где женщину могут с прилавка продать!
И кто же? – барыги, дельцы-торгаши,
Купцы, спекулянты и, знать, алкаши…
Мне больно за женщину с рабской судьбой,
Какую за доллары купит любой.
Лишь были бы эти банкноты в руках –
И с женщиной можно витать в облаках.
Она – «продаётся». На час и на два…
Да есть ли чудовищней этой молва!?..
При этом при всём не понятно весьма:
Осталась при ней хоть капля ума!?
Ни гордости, видимо, нет, ни стыда…
А впрочем, всё это теперь – ерунда…
И всё же!.. Хоть трижды будь проклята власть,
Неужто возможно так низко упасть?!
Да разве не режет пословица в цель:
Коль сучка не хочет – не вскочит кобель!?
* * *
В руке – объявление. В несколько слов.
А сколько «наломано может быть дров»?!
А если то шутка в базарный денёк,
Как дико позволить её кто-то мог!
Да если мужчина – такой «юморист»,
То он – что подонок. И сущий фашист.
В годины любых испытаний и бед
Страшней унижений для женщины нет.
И будь моя воля – во веки веков
Я ставила б к стенке таких «шутников»!
Я шуток таких не приемлю по гроб:
От них – и позор, и по коже озноб…
* * *
Ну вот и окончен печальный мой сказ.
А что о нём думает каждый из вас?
Быть может я в гневе своём не права,
И честь, целомудрие – всё трын-трава!?..
Но если мои лишь мозги «набекрень»,
То я не гожусь в наш сегодняшний день.
14.11.1995 г.
_____ _____ _____
