он долго жил...

Он долго жил – сродни сверчку за печкой.
Его при жизни б – к чёрту, на рога!
Наверняка, он не был Богу свечкой;
Но что вот точно, бесу – кочерга.
   Детей и то улыбкой не лелеял;
   На всех смотрел насуплено и зло,
   И ничего разумного не сеял,
   И никому с ним не было тепло.
Не знал ни книг, ни помыслов, ни хобби;
Над каждой спичкой скаредно дрожал
Да в склоках, сплетнях, зависти и злобе
Всю внутреннюю сущность обнажал.
   И вот он умер. Родственники знают.
   Могилу роют. В гроб его кладут.
   Но добрым словом, нет, не вспоминают
   И почестей за труд не воздают.
Какой там труд?! – И в мыслях не уважу,
Не нажил он и в нём авторитет.
Лишь девять лет рабочего-то стажу,
И это всё – за… восемьдесят лет!...
   Пишу о нём. Но было б много чести
   Так зряшно время тратить на него,
   Когда б и мы все – порознь и вместе –
   Конца не ждали где-то своего.
И наши силы медленно увянут,
И вечных лет у Бога не проси.
В свой срок и нас по разному помянут;
Но, чтоб вот так!?.. Да боже упаси!..
   Вот он ушёл. И никому не жалко:
   Ни внукам, ни золовке, ни снохе.
   Его несут… И чудится – на свалку,
   Где место всей ненужной шелухе…
Конечно же, и мы – не без изъяна,
И всех нас ждёт сей жизненный финал.
Но право же… Любая обезьяна
Достойна больше всяческих похвал…
   Не близко к сердцу – только на минутку
   Представила, как плохо же он жил!...
   Но стало, вдруг, так муторно и жутко:
   Зачем столь долго небо он коптил?!
       _____     _____     _____