Когда же мы научимся любить?
Когда же мы научимся любить нет, не себя, а тех, кто с нами рядом?
Когда мы попытаемся забыть обиды, что лежат на сердце ядом?
Увидим, в окружающих людей в животных, распознаем наших близких.
Откажемся от мелочных затей от пошлостей и от поступков низких.
Забыть пора средневековый бред, раз носим мы красивые одежды.
Все люди братья, вот он наш завет его нести и не терять надежды.
Животных перестанем истреблять, лишь для того чтобы шкуры их носить.
Не будем в безоружного стрелять и в чём нужда у стариков спросить.
Рожающих не станем призирать, заставив их карабкаться с ребёнком.
И не бороться, а оберегать с бездомным в подворотне Нахалёнком.
Не машут после драки кулаком, когда вокруг уж всё давно сгорело.
Легко прикинуться в ответе дураком , как это всё порядком надоело.
Когда же мы научимся беречь нет, не себя, а то, что нам досталось?
Когда закроем нефтяную течь чтобы потомкам что ни будь, осталось?
Когда же мы научимся делить всё то, что дал господь всему народу?
Когда мы перестанем слёзы лить по павшим, за святое за свободу?
Когда же мы научимся творить во имя жизни, а не во имя смерти?
Когда начнём любовью говорить в потоке бесконечной круговерти?
Тогда захочется наверно жить, когда мы все, вдруг за руки возьмёмся.
Тогда мы скажем, миру быть в любовь и счастье вместе окунёмся!
Когда мы попытаемся забыть обиды, что лежат на сердце ядом?
Увидим, в окружающих людей в животных, распознаем наших близких.
Откажемся от мелочных затей от пошлостей и от поступков низких.
Забыть пора средневековый бред, раз носим мы красивые одежды.
Все люди братья, вот он наш завет его нести и не терять надежды.
Животных перестанем истреблять, лишь для того чтобы шкуры их носить.
Не будем в безоружного стрелять и в чём нужда у стариков спросить.
Рожающих не станем призирать, заставив их карабкаться с ребёнком.
И не бороться, а оберегать с бездомным в подворотне Нахалёнком.
Не машут после драки кулаком, когда вокруг уж всё давно сгорело.
Легко прикинуться в ответе дураком , как это всё порядком надоело.
Когда же мы научимся беречь нет, не себя, а то, что нам досталось?
Когда закроем нефтяную течь чтобы потомкам что ни будь, осталось?
Когда же мы научимся делить всё то, что дал господь всему народу?
Когда мы перестанем слёзы лить по павшим, за святое за свободу?
Когда же мы научимся творить во имя жизни, а не во имя смерти?
Когда начнём любовью говорить в потоке бесконечной круговерти?
Тогда захочется наверно жить, когда мы все, вдруг за руки возьмёмся.
Тогда мы скажем, миру быть в любовь и счастье вместе окунёмся!
