Обезличиться
..мы, на земле, всё время ходим над клокочущим, багровым морем огня,
скрытого там - в чреве земли. Но никогда не думаем об этом. И вот вдруг бы
тонкая скорлупа у нас под ногами стала стеклянной, вдруг бы мы увидели. . .
Я стал стеклянным. Я увидел - в себе, внутри.
© Евгений Замятин "Мы"
Где-то в России
дожди моросили...
Ветры носили
новые сны -
сказок послы,
нездешних поверий...
Ленты артерий.
Живые умы.
Волны, курчавясь, берег целуют.
Бережно.
Шумно.
Строптиво и влажно.
А облака...
их, наверно, рисуют...
под песни святых
и говор протяжный
глухонемых.
Множится сердце.
Ему - обезличиться.
Стать не твоим, не моим, не её...
Множится миг.
И что-то привидится
в бездне веков и пучине времён.
Я утомлён.
Немного.
Не страшно.
Копятся силы,
текут, как река.
Вот я уже больше Останкинской башни,
а на ладони моей - облака.
Множится мир.
Расширяется.
Длится.
Вот я планеты кручу, словно мяч.
Расти и расти,
а потом - раствориться.
Слиться.
Проникнуть.
Обнять и вобрать.
Где-то в России
дожди моросили...
Ветер мятежный в пролесье поднялся.
И, расширяясь в вселенском всесилье,
я - растворялся
скрытого там - в чреве земли. Но никогда не думаем об этом. И вот вдруг бы
тонкая скорлупа у нас под ногами стала стеклянной, вдруг бы мы увидели. . .
Я стал стеклянным. Я увидел - в себе, внутри.
© Евгений Замятин "Мы"
Где-то в России
дожди моросили...
Ветры носили
новые сны -
сказок послы,
нездешних поверий...
Ленты артерий.
Живые умы.
Волны, курчавясь, берег целуют.
Бережно.
Шумно.
Строптиво и влажно.
А облака...
их, наверно, рисуют...
под песни святых
и говор протяжный
глухонемых.
Множится сердце.
Ему - обезличиться.
Стать не твоим, не моим, не её...
Множится миг.
И что-то привидится
в бездне веков и пучине времён.
Я утомлён.
Немного.
Не страшно.
Копятся силы,
текут, как река.
Вот я уже больше Останкинской башни,
а на ладони моей - облака.
Множится мир.
Расширяется.
Длится.
Вот я планеты кручу, словно мяч.
Расти и расти,
а потом - раствориться.
Слиться.
Проникнуть.
Обнять и вобрать.
Где-то в России
дожди моросили...
Ветер мятежный в пролесье поднялся.
И, расширяясь в вселенском всесилье,
я - растворялся