Есть в осени первоначальной - критика
Если бы современные критики не знали автора стихотворения «Есть в осени первоначальной...», они отыскали бы в нём множество недочётов, в том числе: все три катрена написаны не по одному шаблону; в рифмующихся строках разное количество слогов…
В «как бы хрустальный», «как бы» - по их мнению - явно нежелательно, как и другие непрямые сравнения типа «как будто», «словно», «похоже на».
Они посоветовали бы избегать «уж», «лишь», «ещё».
«Оценщики» вскричали бы: - О! Боже мой! В первых двух катренах abab, а в третьем – abba!
«Поэту-неумехе» они посоветовали бы писать не «дерёв», а точно указывать вид дерева, а у помидоров – даже указывать сорт.
Им захочется узнать, какие именно птицы «уже не поют» в эту «дивную пору». А особо продвинутые знатоки природы скажут, что птицы не поют потому, что прошёл брачный сезон, и самцы больше не выпендриваются перед самками.
Такие нынче времена. Такие дипломированные критики.
Слава Богу, Ф.И.Тютчев написал «Есть в осени первоначальной…» полтора века назад и не дожил до наших дней! Иначе был бы двоечником в каком-то литинституте.
Всё познаётся в сравнении, поэтому вначале прочитаем другое стихотворение поэта - «Осенний вечер».
Есть в светлости осенних вечеров
Умильная, таинственная прелесть!..
Зловещий блеск и пестрота дерёв,
Багряных листьев томный, легкий шелест,
Туманная и тихая лазурь
Над грустно-сиротеющей землею
И, как предчувствие сходящих бурь,
Порывистый, холодный ветр порою,
Ущерб, изнеможенье - и на всем
Та кроткая улыбка увяданья,
Что в существе разумном мы зовем
Божественной стыдливостью страданья!
А потом – рецензируемое - «Есть в осени первоначальной...»
Есть в осени первоначальной
Короткая, но дивная пора -
Весь день стоит как бы хрустальный,
И лучезарны вечера...
Где бодрый серп гулял и падал колос,
Теперь уж пусто всё - простор везде,-
Лишь паутины тонкий волос
Блестит на праздной борозде.
Пустеет воздух, птиц не слышно боле,
Но далеко ещё до первых зимних бурь -
И льётся чистая и тёплая лазурь
На отдыхающее поле...
Большинство нынешних пейзажистов живут в городах, лишь изредка выезжая на природу, «на шашлыки» или утыкаются взглядом в землю, пытаясь отыскать белый гриб. Возвратившись в свою квартиру на 9-м этаже, протрезвев, описывают природу по памяти, глядя в бинокль из-под крыши дома на деревья, обиженные асфальтными испарениями. Ещё хуже, если они, не успев рассмотреть, понять, почувствовать природу, приписывают ей то, чего в ней нет и быть не может. Таким не мешало бы напомнить и о «выпендривающихся перед самками самцах».
Пейзажная лирика Тютчева – это мир, воспринимаемый всем нутром, всей душой. Поэт с колыбели спит с природой в обнимку, чувствует её всем своим существом. Он делится с нами своими «интимными» чувствами, но не навязывает их нам, не диктует своё восприятие. Воссоздавая впечатления о природе чётко и ярко, он зовёт нас в полёт над бескрайностью полей и лесов, не надевая шоры на наши глаза и мысли. Многоточия выделяют нам время для домысливания, припоминания того, что поражало нас с детства. А достигается это как раз «недостатком» - использованием обобщающих слов вместо излишней детализации, которая ограничила бы полёт наших ассоциаций.
«Осенний вечер». Там тоже осень, но другой поры. Это символ увядания живой природы (хотя и временное, возрождающееся весной, а не умирающее, как считают многие).
В «Осеннем вечере» Фёдор Тютчев восхищается убранством деревьев «бальзаковской поры», мастерски вынуждая нас вспомнить о небе с ещё пока кучевыми облаками и журавлиным клином.
В «Есть в осени первоначальной...» показано перевоплощение природы в тот короткий миг, который называют «бабьим летом». Осень еще не вступила в свои права. Это последние подарки ласкающего солнца. День ещё по-летнему «хрустальный и лучезарны вечера», но уже не опостылевший, не надоевший зноем, но ещё нет унылой дождливой погоды. Есть возможность немного отдохнуть, осмыслить, помечтать, увидеть «паутины тонкий волос», который блестит в борозде давно уже убранного поля. Он может легко оборваться, как и сама жизнь.
Как раз осуждаемые критиками слова-обобщения, а не излишняя конкретизация, позволяют нам ощутить необыкновенный простор и тишину в этот миг, которыми наполнено всё вокруг, чего за летней суетой сует многие не замечали и сегодня не замечают, а потому придумывают несусветное, глядя в бинокль из окна квартиры на 9-м этаже.
Автор умышленно пренебрегает хронологией и пишет «далеко еще до первых снежных бурь», чтобы уйти в воспоминаниях от промозглых холодных ветров и оголенных деревьев. Фёдор Тютчев не любил такую осень. Она наводила на него тоску, напоминая финал человеческой жизни.
В «Есть в осени первоначальной...» описан миг радости, умиротворения, передышки, подведения итогов и переосмысления жизненных ценностей. Это не намёк на старость, немощность, а отражение мудрости, опыта, пришедшего с годами.
В анализируемом произведении ощущается стиль дипломата (Тютчев был дипломатом). Он сумел втиснуть в ограниченную форму обычные слова, наделив их неосязаемым дополнительным смыслом, ускользающим от невнимательного взгляда. В них много недосказанного, возникающего в воображении читателя, любящего природу не по картинкам, а вжившегося в неё, составляющего с ней единое целое. Потому «Есть в осени первоначальной...» цепляет нас за живое.
Тютчев изобразил природу живым существом, тесно связанным с жизнью человека. Поэт не ограничивает полёт наших ассоциаций, поэтому при каждом прочтении произведение позволяет нам увидеть мир в новых красках и смыслах.
Красота природы заставляет понимающего её остро ощутить свою принадлежность к этому миру. Самые изысканные эпитеты - “дивная пора”, “хрустальный день”, “лучезарный вечер”- служат холстом, на котором каждый из нас рисует свою картину окружающего мира. Это музыка за кадром волнующего фильма, помогающая нам вжиться в образ героев фильма, восхищаться всем, что их окружает. И в то же время каждый из нас переживает по-своему, каждый представляет себе собственную картину окружающей природы начала осени - «осени первоначальной...».
