Забежим...
Забежим под обвисшую крышу,
Непогоду с тобой переждём.
Хлещет ливень, и снова я слышу,
Как крыльцо заболталось с дождём.
Огляжу нежилую террасу,
Паутины колышется нить…
Мне б сейчас деревенского квасу
Из кувшина, как прежде, испить.
Видишь, там, где дубовые ветки
Обнимают столетнюю ель,
Заложили село мои предки
И освоили щедрость земель.
Под плодами вон груши обвисли,
Так и просят – приди, подними.
О былом гложут разные мысли,
Об обрядах, забытых людьми.
Я б тебе показал, как стреножат
Мужики одичавших коней,
Только кончиться дождь всё не может,
Бьёт по крыше сильней и сильней.
Я сводил бы тебя на покосы
По прохладной росе босиком,
Распустив твои чёрные косы,
Напоил бы парным молоком.
Видишь, там, где дубовые ветки
Обнимают столетнюю ель,
Здесь о росте я ставил заметки,
Здесь родная моя колыбель.
Непогоду с тобой переждём.
Хлещет ливень, и снова я слышу,
Как крыльцо заболталось с дождём.
Огляжу нежилую террасу,
Паутины колышется нить…
Мне б сейчас деревенского квасу
Из кувшина, как прежде, испить.
Видишь, там, где дубовые ветки
Обнимают столетнюю ель,
Заложили село мои предки
И освоили щедрость земель.
Под плодами вон груши обвисли,
Так и просят – приди, подними.
О былом гложут разные мысли,
Об обрядах, забытых людьми.
Я б тебе показал, как стреножат
Мужики одичавших коней,
Только кончиться дождь всё не может,
Бьёт по крыше сильней и сильней.
Я сводил бы тебя на покосы
По прохладной росе босиком,
Распустив твои чёрные косы,
Напоил бы парным молоком.
Видишь, там, где дубовые ветки
Обнимают столетнюю ель,
Здесь о росте я ставил заметки,
Здесь родная моя колыбель.