Чёрный квадрат...
Я босою стою на углях
Догоревшего в осени Солнца.
С распятием Христовым в руках
И с душою слепого младенца.
Платье тонкое, в пол рукава.
Я уже не увижу заката...
Шаг вперед, да назад - ровно два,
Небо землю копает лопатой.
Многоточья слагаются в дату,
Уваженья достойна и смерть...
У Малевича в чёрном квадрате
И штиль, и грядущего смерч.
Прах Бексинского пеплом на нервы:
Стоны боли у вечной черты.
Бесконечного ада резервы -
Словно штопор в больные виски.
Отслужила всей верой и правдой:
Как сумела - смогла оценить
Пусть и с долею горькой досады,
Этой жизни тончайшую нить.
Впереди жало жгущего Солнца
Иль берег с песчаной косой?
Всё больше сжимаются кольца
На горле стальною тесьмой...
Догоревшего в осени Солнца.
С распятием Христовым в руках
И с душою слепого младенца.
Платье тонкое, в пол рукава.
Я уже не увижу заката...
Шаг вперед, да назад - ровно два,
Небо землю копает лопатой.
Многоточья слагаются в дату,
Уваженья достойна и смерть...
У Малевича в чёрном квадрате
И штиль, и грядущего смерч.
Прах Бексинского пеплом на нервы:
Стоны боли у вечной черты.
Бесконечного ада резервы -
Словно штопор в больные виски.
Отслужила всей верой и правдой:
Как сумела - смогла оценить
Пусть и с долею горькой досады,
Этой жизни тончайшую нить.
Впереди жало жгущего Солнца
Иль берег с песчаной косой?
Всё больше сжимаются кольца
На горле стальною тесьмой...