Властитель
Я не всегда над правящим смеюсь.
Бывает, что печалюсь, удручен,
О горькой участи властителя времен,
Которого, как многие, боюсь.
Боюсь, что он окажется слабей,
Чем говорят о нем его вельможи.
Что обходиться он еще дороже
С годами станет для своих людей.
Но через ложь, которой он покрыт,
Вдруг взгляд, в котором сразу все понятно -
Что он погиб, навечно, безоглядно,
И смерти ждет, но та не поспешит.
Вокруг него дождь, молнии и град.
Насмешки, оскорбленья, неудачи,
Предательством пасет вокруг, а значит,
Не должен оскудеть поток наград.
И глядя в эти мутные глаза
Охота не смеяться и острить,
А подойти, вмешаться, похвалить,
Сказать ему - закончится гроза!
Но здесь кругом охрана, меж колонн
Стоят гвардейцы, каменны и строги,
И бархатом обитые пороги
Хранят, краснея, ненависть ворон,
Прошедших здесь с докладами и без
С «кинжалами за каждою улыбкой».
А ты пред ними золотою рыбкой
Верховный отражаешь интерес.
Настанет день и сладкая свобода
Окутает последней пеленой.
И в кабинеты власти роковой
Войдет другая знатная порода.
Пройдется сапогами по костям,
Их к Новодевичьему сгрузят на лафете.
Потом уговорит сто грамм в буфете
И возгласит трепещущим гостям,
Что новые настали времена,
Но старые обычаи все в силе,
Поскольку век от века нам в России
Любая власть известно кем дана.
Бывает, что печалюсь, удручен,
О горькой участи властителя времен,
Которого, как многие, боюсь.
Боюсь, что он окажется слабей,
Чем говорят о нем его вельможи.
Что обходиться он еще дороже
С годами станет для своих людей.
Но через ложь, которой он покрыт,
Вдруг взгляд, в котором сразу все понятно -
Что он погиб, навечно, безоглядно,
И смерти ждет, но та не поспешит.
Вокруг него дождь, молнии и град.
Насмешки, оскорбленья, неудачи,
Предательством пасет вокруг, а значит,
Не должен оскудеть поток наград.
И глядя в эти мутные глаза
Охота не смеяться и острить,
А подойти, вмешаться, похвалить,
Сказать ему - закончится гроза!
Но здесь кругом охрана, меж колонн
Стоят гвардейцы, каменны и строги,
И бархатом обитые пороги
Хранят, краснея, ненависть ворон,
Прошедших здесь с докладами и без
С «кинжалами за каждою улыбкой».
А ты пред ними золотою рыбкой
Верховный отражаешь интерес.
Настанет день и сладкая свобода
Окутает последней пеленой.
И в кабинеты власти роковой
Войдет другая знатная порода.
Пройдется сапогами по костям,
Их к Новодевичьему сгрузят на лафете.
Потом уговорит сто грамм в буфете
И возгласит трепещущим гостям,
Что новые настали времена,
Но старые обычаи все в силе,
Поскольку век от века нам в России
Любая власть известно кем дана.