Мастеру
Ушёл комедиант. Прощай, эпоха
Нам с детства породнившихся картин.
Ушёл, но за собой оставил много
Моментов, что мы снова повторим.
Кинематографа его великий гений
Оставил след на плёнках и в сердцах.
И в душах переживших поколений
Остался не на год, а на века.
И голосам из кадров внемлим мы,
И разбираем диалоги на цитаты.
Он вынес к нам из занавесей тьмы
Реалии комической тирады.
Предновогодней ночью карнавальной
Мы слышим звон весенних голосов.
И вновь на небесах обетованных
Следим, как создавался Робинзон.
И девушку без адреса терзает
День напролет ирония судьбы.
И ключ от спальни к сердцу прижимает
Гусар, о ком замолвлены труды.
Вокзалы для двоих теперь пустуют,
Мелодия для флейты в забытьи.
За жалобную книгу не воюют
Жестокого романса пленники.
Все это не нуждается в ремейках.
Все будет актуально сквозь года.
Их отражение в буднях современных
Не требует народного суда.
Спасибо мастеру за все сюжеты,
За все часы и радости, и слез.
Спасибо за несломленность поэта,
За стойкую сатиру ваших проз.
Нам с детства породнившихся картин.
Ушёл, но за собой оставил много
Моментов, что мы снова повторим.
Кинематографа его великий гений
Оставил след на плёнках и в сердцах.
И в душах переживших поколений
Остался не на год, а на века.
И голосам из кадров внемлим мы,
И разбираем диалоги на цитаты.
Он вынес к нам из занавесей тьмы
Реалии комической тирады.
Предновогодней ночью карнавальной
Мы слышим звон весенних голосов.
И вновь на небесах обетованных
Следим, как создавался Робинзон.
И девушку без адреса терзает
День напролет ирония судьбы.
И ключ от спальни к сердцу прижимает
Гусар, о ком замолвлены труды.
Вокзалы для двоих теперь пустуют,
Мелодия для флейты в забытьи.
За жалобную книгу не воюют
Жестокого романса пленники.
Все это не нуждается в ремейках.
Все будет актуально сквозь года.
Их отражение в буднях современных
Не требует народного суда.
Спасибо мастеру за все сюжеты,
За все часы и радости, и слез.
Спасибо за несломленность поэта,
За стойкую сатиру ваших проз.