Помню...

Я не помню, давно это было
Или, может быть, даже вчера.
Помню, пулями жизни косило,
Помню, стены тряслись до утра.

Мне девятый шёл год с половиною,
Когда грянула в мире война.
Помню, небо безоблачно-синее
В серый дым обратила она. 

Помню, в старой разбитой избушке
Тусклый-тусклый горел огонёк.
Помню маму, больную старушку,
Уж её позабыть я не мог.

Её взгляд добродушно-отчаянный,
Полный грусти и веры святой. 
Помню, глаз не смыкала ночами она,
Пряча слёзы в ветошке сырой. 

С нею вместе, под крышею старою,
Скрылись мы от нещадной пурги.
И зимою холодною, ярою,
Огонёк тусклый свой берегли. 

И голодные спали, замёрзшие,
Под прогнившим шерстя́ным ковром. 
Стены, мхами густыми обросшие,
Помню, снег за облезшим окном. 

Всю еду, пусть нечастую, скудную,
Мы делили всегда пополам. 
Помню, в день непроглядный и хмурый, 
Молока нам достался стакан. 

Ни одной очерствелой краюшки,
Ни крупицы в кульке с полотна. 
«Выпей весь, - сказала старушка, 
Я, родимый мой, не голодна.»

И , в ладонях стакан зажимая,
Я на маму с печалью смотрел.
«Пей, сыночек, - она умоляла. 
Всё что есть, я прошу тебя, пей.»

Помню, как я сухими губами
К кружке полной в мгновенье припал. 
И тот любящий, добрый взгляд мамы,
Что мне веру в святое давал. 

Я не помню, давно это было
Или, может быть, даже вчера. 
Но я помню тот день хмурый зимний
И последнего вкус молока.