Возглас

Опять Земля шумит как ветер буйный,

Но дремлет в тайне вековая старь.

И небо зажигает месяц лунный,

Как зажигают масленый фонарь.

 

Теперь ничто не вгонит нас в упадок,

Страна идет, подкованная в сталь.

И только мне мерещится в осадок:

Чем дальше путь – тем больше виден край.           

Привет, привет, мой и́ндевелый город!

Купайся в золоте безликих фонарей!

Среди всех тех, в чьем сердце мрак и холод,

Я самый лучший из людей!

 

Люблю я крыш звериной хватки – пасти,

Что пьют клыками камень серых плит,

Дворов решетчатых – железное ненастье,

Где каждый дом, как уличный бандит.               

Люблю церквей полу́ночное бденье,

И звонкий свист, и громкий лай собак!

О, если б знал я грустное их пенье –

Не думая, завыл бы с ними в такт!

И часто греясь под фонарным светом,

В охапку с кленом, что поник в листве,

Я лью беседу, как поэт с поэтом,

О юности, прошедшей в озорстве.

 

Я вспоминаю старые забавы:

Когда декабрь из веток плел дугу,

Из всей своей мальчишечьей оравы –

Я больше всех валялся на снегу.

Как мать тогда ругалась на отмашку,

Когда домой я возвращался вдрызг,

С душою неокрепшей в растопашку,

От той, что ж взять, чудаческой  игры.

 

Теперь я вырос, но остался тот же

Ребячий нрав с душою белых вьюг…

Готов я кланяться покорно всем прохожим

Лишь за улыбку светлую мою!

Я никого в затишье не оставил.

Мне слово «Родина» – не роком суждено,

Но чувством нежным, в выстраданной славе

Всех тех, кому я пел в стране родной!

  

«Луна… луна…» -  я повторять привык,

Давно мне полюбившееся слово.

Оно возникло будто из травы,

Которую изнежила корова.

 

Ах, ночь сегодня как печная копоть!

Видать, все звезды вымазались в ней.

Мне самому хотелось бы охлопать

Всего себя от ног и до ушей.

Я к этой жизни радостно привязан.

Веселья дух… живи себе, чудачь.

Метель, как вор из-за карниза лязгнув,

Уводит шляпы, как дворовых кляч.

 

Прости, мой край! Ужели нам проститься?

Ужели мне весь век бродить без дома?

Пускай сегодня ветрякам приснится

Развеянная по ветру солома…

И пусть на шум железной этой жити

Приидет храм стихов и песен сих!

Я вас благословляю! Люди, спите!

Пускай вам храмом будет этот стих.

 

И пусть, мой храм как облако запущен

В немую даль вращаться и плестись.

Я вас спрошу весенним многоустьем:

«Ко мне вы исповедаться пришли?».

 

Тогда, напрасно, по дорогам хилым

Блуждая, пел я, что душою чист.

Рассветные все эти наши силы

Угаснут точно так же, как зажглись.

И е́сли меня спросят: «Эй, Мальчишка...»,

Я им скажу: «Ну что вам, господа?»,

«Ты был рожден, чтоб стать затертой книжкой?»,

И я отвечу… тихо… скромно: «да».

 

И пусть заря как золотая груша,

Рассеяв дымных улиц муть и гарь,

Зажжет мою упадческую душу,

Как зажигают

                          масленый фонарь.

 

 

2015