Родмонга

.

Поезд подходит к Соловьевску. В вагонах мы — вчерашние курсанты, а сегодня танкисты, артиллеристы, зенитчики, химики, связисты, младшие сержантики.

На станции по команде выходим из вагонов, строимся. Перекличка как-то снимает накопившееся тревожное напряжение. Пограничники быстро осматривают вагоны. А мы снова грузимся, и поезд трогается. На юго-запад. В сторону границы.

Какая она граница, я точно не помню. Помню только где-то колючую проволоку и не совсем понятные складские сооружения. Сверху в окно смотрит солнце. Поезд движется медленно, и короткая остановка в Чолон-Чороте не откладывается в сознании. Никто ее не объявлял, и никакой таблички я не видел — окно в другую сторону, да и не до того было. Уже много позднее я узнал это название.

По вагону снова проходят пограничники. На этот раз монгольские. То ли свет притушен, то ли нисходящее солнце в глаза, лиц пограничников разглядеть не удается, хотя глядим на них как-то выжидающе.

Пограничники растворяются в полумраке тамбура. Поезд незаметно набирает ход. Ребята, не сговариваясь, раскрывают вещмешки, ужинают. Странное дело — обстановка почти безмолвная. Товарищи лишь переглядываются. Думы похожие, друг другу понятные — слова не нужны. Некоторые засыпают.

Я в дороге подолгу не засыпаю. Люблю смотреть в окно, в этом созерцании нового для меня едва ли не главный смысл любой поездки.

Небо незаметно потемнело. Появились первые звезды. И вдруг впереди по горизонту разлилась огненно-красная неровная полоса. Воздух над ней волнуется, местами, то поднимаясь ярким протуберанцем, то снова опускаясь. Я обвел взглядом товарищей, те тоже неотрывно глядели в окна направо вперед.

Видение не проходило. Мелькнула даже мысль о пожаре. Казалось вот-вот поезд остановится, и мы по команде выбежим тушить пожар. Как тушить горящую степь, я не знал. Но мы же солдаты, бойцы. Кому же еще?

Постепенно пламя заката уходит за горизонт, и я, убаюкиваемый перестуком колес, погружаюсь в дрему.

Проснулся уже утром. Вот и конечная станция Баян-Тумэн. В грузовиках проехали мост через Керулен и вскоре я прибыл в новый для меня полк «для дальнейшего прохождения службы». Шёл ноябрь семьдесят третьего, было преддверие Октябрьского праздника.

Не стану здесь живописать солдатские будни. Все как в армии — скучно не бывает. В карауле я любил наблюдать восход. Огромных размеров красный солнечный диск медленно выползает из-под горизонта и ты подобно лилипуту, разглядывающему стрелки часов Гулливера, видишь это движение. А глаза слезятся от холода — восход самое холодное время суток.

* * *

Прошло много лет, а мне нет-нет да снится картина моей встречи с Монголией — горящая закатом степь. Мое первое и самое яркое, неизгладимое впечатление об этой открытой, всюду просматриваемой и в то же время таинственной, манящей стороне.

Родмонга — сокращение от «родная Монголия» — имя, данное русской девочке. Ее родители — советские специалисты, работавшие в МНР по контракту.

 

Ноябрь 2015.

 

Rem

  Коллаж взят с монгольского сайта.