Стали люди ее бояться
Листопады и бальные платья
За плетнем несплетенных рук,
И под кленом дубовые лавки,
И застенчивый шепот подруг.
Коромысла и старые ведра
И вплетенье рябин за кармой,
И дрозды с пересвистами ночи
Не вливаются в душу волной.
А слепыми дождями плачут,
А ревнуют меня и ждут,
И, как будто пророчат счастье...
Ни за что меня не клянут,
Только робко, застенчИво-тихо
Обращаются с просьбой-мольбой.
Им достаточно будет и МиГа
Рядом с той некрещенной святой,
Что свалилась с небес однажды
Расплескалась лазурью сладкой.
И не в свитых гнездах неба
Не плели для неё холстов.
Так её православная вера
Стала жить среди черых крестов.
Стали люди её бояться.
Стали думать о ней, черна.
И бедняжке пришлось скитаться
С православной душоЙ без креста...
За плетнем несплетенных рук,
И под кленом дубовые лавки,
И застенчивый шепот подруг.
Коромысла и старые ведра
И вплетенье рябин за кармой,
И дрозды с пересвистами ночи
Не вливаются в душу волной.
А слепыми дождями плачут,
А ревнуют меня и ждут,
И, как будто пророчат счастье...
Ни за что меня не клянут,
Только робко, застенчИво-тихо
Обращаются с просьбой-мольбой.
Им достаточно будет и МиГа
Рядом с той некрещенной святой,
Что свалилась с небес однажды
Расплескалась лазурью сладкой.
И не в свитых гнездах неба
Не плели для неё холстов.
Так её православная вера
Стала жить среди черых крестов.
Стали люди её бояться.
Стали думать о ней, черна.
И бедняжке пришлось скитаться
С православной душоЙ без креста...