Моя поэзия или как я ее вижу.
Бегает по блещущему миру
Желтый разукрашенный автобус.
Не путем обычным транспортира,
Полосует нам знакомый глобус.
За рулем сидит, дорог не зная,
Вредная и наглая особа,
Ни секунд, ни часа не сверяя,
Вам класконит прямо возле входа:
"Выходи, мол, нечего стесняться.
Забирайся! Едем! Не сиди!
Жизнь идет и ты не удаляйся.
Если шанс дается - ты бери."
За рубли ты в желтом не проедешь,
Там всему всегда своя цена.
Если любишь - то люби навечно,
Если жив - то ярко и до дна.
Сколько тут уже сменилось лиц,
Сколько было хамов,хулиганов-
Пассажиров столько, что и птиц,
Улетащюих куда-то безоглядно.
И опять не зная поворотов,
Мчимся в даль, спуская шторки дней.
Раньше если было без запретов,
То сейчас лишь пробки, свист властей.
Но он едет, как гульной повеса,
Желтый тот, устав от дней, автобус.
И пока вращаются колеса,
Крутится и нам знакомый глобус.
Желтый разукрашенный автобус.
Не путем обычным транспортира,
Полосует нам знакомый глобус.
За рулем сидит, дорог не зная,
Вредная и наглая особа,
Ни секунд, ни часа не сверяя,
Вам класконит прямо возле входа:
"Выходи, мол, нечего стесняться.
Забирайся! Едем! Не сиди!
Жизнь идет и ты не удаляйся.
Если шанс дается - ты бери."
За рубли ты в желтом не проедешь,
Там всему всегда своя цена.
Если любишь - то люби навечно,
Если жив - то ярко и до дна.
Сколько тут уже сменилось лиц,
Сколько было хамов,хулиганов-
Пассажиров столько, что и птиц,
Улетащюих куда-то безоглядно.
И опять не зная поворотов,
Мчимся в даль, спуская шторки дней.
Раньше если было без запретов,
То сейчас лишь пробки, свист властей.
Но он едет, как гульной повеса,
Желтый тот, устав от дней, автобус.
И пока вращаются колеса,
Крутится и нам знакомый глобус.