на имя Бога
бывает,
возникают теории
разные:
например,
о космосе,
о природе и Боге,
я из этого,
предпочитая собирать
пазлы,
узнаю многое про себя;
словом,
есть, наверно,
другие миры
или, может, вселенные
которые согласились хранить определённую
тайну, —
там, возможно,
не ставят свечи тебе,
там в безднах
кто-то молится
о другом,
находясь на грани
своих потребностей
или возможностей,
но опять же
доказать то нельзя,
ибо
в противном случае,
никаких огоньков нет,
как Горация,
и нас в том числе,
дружок;
это
иллюзия —
даже не предположение, беспристрастно
глупое,
а обычное суеверие,
добытое кровью и потом
падших в асфальт
тихим и летним утром,
мы их по имени не сможем назвать,
поэтому скажем
"наши"...
верится,
превращаясь в звёзды,
они заикнулись бы
о своём прошлом,
но это их право,
их фора —
им можно,
потому как любая планетка —
частица моего личного космоса!
благосклонно то,
что отдал бы и я
жизнь,
но умею лишь
принимать —
верх эгоизма и твоего океана брызги —
с такими высотами не знакома даже моя кровать;
разрешение утопить
выписываю,
но только
на имя Бога,
и теперь, родная,
убивай меня
так мучительно,
а потом и сама за мной,
по расписанию строго!
возникают теории
разные:
например,
о космосе,
о природе и Боге,
я из этого,
предпочитая собирать
пазлы,
узнаю многое про себя;
словом,
есть, наверно,
другие миры
или, может, вселенные
которые согласились хранить определённую
тайну, —
там, возможно,
не ставят свечи тебе,
там в безднах
кто-то молится
о другом,
находясь на грани
своих потребностей
или возможностей,
но опять же
доказать то нельзя,
ибо
в противном случае,
никаких огоньков нет,
как Горация,
и нас в том числе,
дружок;
это
иллюзия —
даже не предположение, беспристрастно
глупое,
а обычное суеверие,
добытое кровью и потом
падших в асфальт
тихим и летним утром,
мы их по имени не сможем назвать,
поэтому скажем
"наши"...
верится,
превращаясь в звёзды,
они заикнулись бы
о своём прошлом,
но это их право,
их фора —
им можно,
потому как любая планетка —
частица моего личного космоса!
благосклонно то,
что отдал бы и я
жизнь,
но умею лишь
принимать —
верх эгоизма и твоего океана брызги —
с такими высотами не знакома даже моя кровать;
разрешение утопить
выписываю,
но только
на имя Бога,
и теперь, родная,
убивай меня
так мучительно,
а потом и сама за мной,
по расписанию строго!