преддверие войны
казарма
является
истинным храмом
храпа,
который,
в свою очередь,
кажется
грамотной музыкой;
матрасы,
конечно, — не камень,
но и не вата,
даже без компромисса —
тут можно и умереть,
а значит,
довольно уютно...
принимая
сон в гости,
наведываются и другие:
собственно,
те дежурные,
щёлкающие граммофон,
холод и ветер,
серп и коса,
зной
без привкусов
никотина,
звёзды,
напоминающие
Мать и Христа,
приглашающие домой;
дождь или град —
неразборчиво так
похожи —
гремят
военным маршем
за моим
прогнившим сыростью
и вязью
стеклом;
сливаться
в такт
роняющей ноги,
не привыкавшей,
вялой, сонной,
глупой и непокорной —
я надеваю
сапоги на них
пытливо,
пытаясь вбить
устав
в своё чело;
порой, кричат,
угрюмо
свищут пули,
приказы
веют в роте
пустотой,
нажатие
ударно-спусковой
блестит в слезах,
и будто б
патрон вот-вот
утонет
в чьём-то торсе,
образовав на месте
раны
самый цветочный гной —
и навзрыд привлечёт внимание телефонной трубки...
стрельбище —
зрелище
(здесь почему-то
зовущееся искусством),
как умение
сохранить ор
речевою
бессмыслицей;
учебный вопрос —
как мою мысль
заставить
в однообразную
превратиться...
с каждым днём,
более лишены
культуры
мои манипуляции с цифрой,
когда она
соразмерна
переменной «икс»;
койка впитала пульс,
и мне слышно,
как её сердце
рвётся в истоки
реки,
некогда называемой
безразлично и равнодушно —Стикс...
является
истинным храмом
храпа,
который,
в свою очередь,
кажется
грамотной музыкой;
матрасы,
конечно, — не камень,
но и не вата,
даже без компромисса —
тут можно и умереть,
а значит,
довольно уютно...
принимая
сон в гости,
наведываются и другие:
собственно,
те дежурные,
щёлкающие граммофон,
холод и ветер,
серп и коса,
зной
без привкусов
никотина,
звёзды,
напоминающие
Мать и Христа,
приглашающие домой;
дождь или град —
неразборчиво так
похожи —
гремят
военным маршем
за моим
прогнившим сыростью
и вязью
стеклом;
сливаться
в такт
роняющей ноги,
не привыкавшей,
вялой, сонной,
глупой и непокорной —
я надеваю
сапоги на них
пытливо,
пытаясь вбить
устав
в своё чело;
порой, кричат,
угрюмо
свищут пули,
приказы
веют в роте
пустотой,
нажатие
ударно-спусковой
блестит в слезах,
и будто б
патрон вот-вот
утонет
в чьём-то торсе,
образовав на месте
раны
самый цветочный гной —
и навзрыд привлечёт внимание телефонной трубки...
стрельбище —
зрелище
(здесь почему-то
зовущееся искусством),
как умение
сохранить ор
речевою
бессмыслицей;
учебный вопрос —
как мою мысль
заставить
в однообразную
превратиться...
с каждым днём,
более лишены
культуры
мои манипуляции с цифрой,
когда она
соразмерна
переменной «икс»;
койка впитала пульс,
и мне слышно,
как её сердце
рвётся в истоки
реки,
некогда называемой
безразлично и равнодушно —Стикс...