Осенний караван...
Осенний караван
ворвался в этот город.
Растоптаны ромашки ногою сентября.
Июль грустит по Вам.
Но Вы подняли ворот,
и летние мечтанья уже сожгла заря.
Как ряженная знать,
в камзолах опалённых,
красавицы-рябины в сады вошли стеной…
Как больно осознать,
что песня стройных клёнов
звучит для тех и этих, но не для Вас со мной.
Что моросью огней
стучится холод в окна,
и куртизанкой горечь целует Вашу грудь…
Я Вас ревную к ней,
и в памяти – полотна:
где – Вы и я, и лето, и росы поутру.
Так пахнет красный чай
из яблок и малины,
как пахли, нас лаская, в июле вечера.
Я, как бы невзначай,
за стаей журавлиной
сорвусь обратным курсом на станцию «Вчера».
В осенний караван,
возьму с собой ветрило,
возьму для Вас шум моря и звук ночной тиши…
А впрочем, я бы Вам
и солнце подарила,
коль не согрело сердце мое – твоей души. 2008
ворвался в этот город.
Растоптаны ромашки ногою сентября.
Июль грустит по Вам.
Но Вы подняли ворот,
и летние мечтанья уже сожгла заря.
Как ряженная знать,
в камзолах опалённых,
красавицы-рябины в сады вошли стеной…
Как больно осознать,
что песня стройных клёнов
звучит для тех и этих, но не для Вас со мной.
Что моросью огней
стучится холод в окна,
и куртизанкой горечь целует Вашу грудь…
Я Вас ревную к ней,
и в памяти – полотна:
где – Вы и я, и лето, и росы поутру.
Так пахнет красный чай
из яблок и малины,
как пахли, нас лаская, в июле вечера.
Я, как бы невзначай,
за стаей журавлиной
сорвусь обратным курсом на станцию «Вчера».
В осенний караван,
возьму с собой ветрило,
возьму для Вас шум моря и звук ночной тиши…
А впрочем, я бы Вам
и солнце подарила,
коль не согрело сердце мое – твоей души. 2008
