слушай восточный ветер...
Этот осенний ветер ночью стучится в двери,
крыльями бьется в окна, листья сдувает с крыш.
Я погружаюсь в небо, сердцем уже не веря;
даже в другой вселенной ты меня не простишь.
Я изменилась, слышишь? Мне ведь почти шестнадцать
(знаю, что глупый возраст - ветер свистит в башке...)
Знаешь, вполне возможно, я захочу остаться,
чтобы однажды снова стать для тебя никем.
Я изменилась, знаешь, стала прямой и твердой,
сердце ровнее бьется, Город погас вдали...
Да и стихи другие: те - на разрыв аорты,
эти - лишь с тихой грустью, как журавлиный клич.
Так и сижу у стенки, слушая цокот мерный
острой секундной стрелки старых хромых часов...
Это восточный ветер - он унесет, наверно,
чтобы однажды утром все обратилось в сон.
Знаю, ты там в порядке: город войной не тронут,
дни поездами рвутся - вечная колея;
замерли годы жизни в серых лесах бетонных,
все так привычно, ровно - это тебе не я
с неизлечимым сдвигом в плане чужих историй,
дальних дорог и улиц в свете ночных огней...
Я погружаюсь в небо, словно в глубины моря -
все, что случилось с нами, вечно живет во мне.
Нет, не сойдутся рельсы - много дорог на свете;
нам не вернуться больше в город аллей и трасс...
...мы изменились, слышишь?
Слушай восточный ветер.
Может, однажды утром
он унесет и нас.
крыльями бьется в окна, листья сдувает с крыш.
Я погружаюсь в небо, сердцем уже не веря;
даже в другой вселенной ты меня не простишь.
Я изменилась, слышишь? Мне ведь почти шестнадцать
(знаю, что глупый возраст - ветер свистит в башке...)
Знаешь, вполне возможно, я захочу остаться,
чтобы однажды снова стать для тебя никем.
Я изменилась, знаешь, стала прямой и твердой,
сердце ровнее бьется, Город погас вдали...
Да и стихи другие: те - на разрыв аорты,
эти - лишь с тихой грустью, как журавлиный клич.
Так и сижу у стенки, слушая цокот мерный
острой секундной стрелки старых хромых часов...
Это восточный ветер - он унесет, наверно,
чтобы однажды утром все обратилось в сон.
Знаю, ты там в порядке: город войной не тронут,
дни поездами рвутся - вечная колея;
замерли годы жизни в серых лесах бетонных,
все так привычно, ровно - это тебе не я
с неизлечимым сдвигом в плане чужих историй,
дальних дорог и улиц в свете ночных огней...
Я погружаюсь в небо, словно в глубины моря -
все, что случилось с нами, вечно живет во мне.
Нет, не сойдутся рельсы - много дорог на свете;
нам не вернуться больше в город аллей и трасс...
...мы изменились, слышишь?
Слушай восточный ветер.
Может, однажды утром
он унесет и нас.