Пятнадцать лет.
Напрасно говорила: «Только мой»,
Шептала тихо, о любви до гроба.
Платок упал, усталый встал конвой.
Пятнадцать лет: «Не выдержит зазноба».
Задумавшись, молитву он шептал.
Как позабыть растрёпанное утро?
Вдвоём смеясь, спешили на вокзал,
Уехать в край, где небо с перламутром.
На трассе вдруг подрезал «мерседес»,
Он выскочил, как чёрт, с второстепенной.
Притормозил и перекрыл проезд,
Три наглых рожи, вылезли надменно.
- Алло мужик! Попутал тормоза?
Тебе моргали, что с глазами плохо?
С тебя четыре штуки за базар,
А то, вон заберём твою дурёху.
Перед глазами вдруг проплыл Афган,
Десант и бородатые душманы,
Не выдержал, достал армейский нож,
- Давайте подходите мальчуганы.
Они рванули сразу с трёх сторон,
А он в детдоме видел не такое.
Застыл корявый почерневший клён,
У «мерседеса» оседали двое.
Лишь третий через поле убежал,
Сын мэра в разрисованной футболке.
А где-то далеко шумел вокзал,
Стекала кровь на старую «наколку».
Окончен суд и что теперь сказать.
Понурый адвокат развёл руками.
Пятнадцать лет, железная кровать,
В холодной камере с гремящими замками.
Андрей Степанов 13.10.2015.
Шептала тихо, о любви до гроба.
Платок упал, усталый встал конвой.
Пятнадцать лет: «Не выдержит зазноба».
Задумавшись, молитву он шептал.
Как позабыть растрёпанное утро?
Вдвоём смеясь, спешили на вокзал,
Уехать в край, где небо с перламутром.
На трассе вдруг подрезал «мерседес»,
Он выскочил, как чёрт, с второстепенной.
Притормозил и перекрыл проезд,
Три наглых рожи, вылезли надменно.
- Алло мужик! Попутал тормоза?
Тебе моргали, что с глазами плохо?
С тебя четыре штуки за базар,
А то, вон заберём твою дурёху.
Перед глазами вдруг проплыл Афган,
Десант и бородатые душманы,
Не выдержал, достал армейский нож,
- Давайте подходите мальчуганы.
Они рванули сразу с трёх сторон,
А он в детдоме видел не такое.
Застыл корявый почерневший клён,
У «мерседеса» оседали двое.
Лишь третий через поле убежал,
Сын мэра в разрисованной футболке.
А где-то далеко шумел вокзал,
Стекала кровь на старую «наколку».
Окончен суд и что теперь сказать.
Понурый адвокат развёл руками.
Пятнадцать лет, железная кровать,
В холодной камере с гремящими замками.
Андрей Степанов 13.10.2015.
