Ночь...
Синий сумрак за окном струится,
На чердак забились сизари.
Время спать, а мне опять не спится
В ожиданье трепетной зари.
Одеваю полушубок старый,
Выхожу из дома и бреду…
На конце села бренчит гитара,
На другом – гармоника в ходу.
Обойдусь без плясок и без песен
Я пойду туда, где мне давно,
Желтым светом в полумраке светит
Одинокой девушки окно.
Подойду поближе неторопко,
Под ногою талый снег хрустит…
На столе лежит тетрадок стопка.
С краю лампа желтая стоит.
Ну а завтра, утром, прямо в классе
Улыбнется каждому она
Подойдет к окну. Раскроет настежь
И промолвит: «Батюшки, – весна!»
Тишина. И все вокруг в молчанье.
В рамке стекол замерла звезда…
Может, потому не сплю ночами,
Что влюбился сразу, навсегда…
Нет. Стучать не буду. Что тревожить?
Я стою в раздумье у окна
Нет. Она не любит. А быть может…
Ночь. Окошко. Звезды и весна…
На чердак забились сизари.
Время спать, а мне опять не спится
В ожиданье трепетной зари.
Одеваю полушубок старый,
Выхожу из дома и бреду…
На конце села бренчит гитара,
На другом – гармоника в ходу.
Обойдусь без плясок и без песен
Я пойду туда, где мне давно,
Желтым светом в полумраке светит
Одинокой девушки окно.
Подойду поближе неторопко,
Под ногою талый снег хрустит…
На столе лежит тетрадок стопка.
С краю лампа желтая стоит.
Ну а завтра, утром, прямо в классе
Улыбнется каждому она
Подойдет к окну. Раскроет настежь
И промолвит: «Батюшки, – весна!»
Тишина. И все вокруг в молчанье.
В рамке стекол замерла звезда…
Может, потому не сплю ночами,
Что влюбился сразу, навсегда…
Нет. Стучать не буду. Что тревожить?
Я стою в раздумье у окна
Нет. Она не любит. А быть может…
Ночь. Окошко. Звезды и весна…