Я смогу

Я боюсь, что это никогда не закончится.

Слух, зрение, осязание... Чувства мне отказывают, я больше не могу на них полагаться.

Я оборачиваюсь, когда слышу знакомый голос. Но это говоришь не ты.

Я вижу на соседнем эскалаторе твою фигуру, твой разворот плеч и твой надменный профиль, я выворачиваю шею, я расталкиваю людей, пытаясь сбежать по лестнице туда, вниз, вслед за тобой... И останавливаюсь, понимая, что глаза опять меня обманули. Мои пальцы, вцепившиеся в поручень, уезжают вверх, утягивая меня за собой, от умершей надежды увидеть тебя.

Ночью в постели я стараюсь нащупать тебя в полной темноте и бессоннице, и на какое-то мгновение мне кажется, что тепло твоей кожи рядом... Самообман, такая привязчивая штука.

Каждое утро твержу себе, что пора завязывать с миражами, ведь все закончилось. Все закончилось уже год назад, мать твою! Этой мантры хватает до полудня, вторая половина дня - подготовка к вечерним играм разума.

Только остатки силы воли и пьяная истерика с утоплением телефона в Москва-реке семь месяцев назад заставляют меня сдерживать порывы набрать твой номер.

Умный человек с соответствующим дипломом назвал моё чувство "застреванием" и предложил профессионально полечить его здоровым половым актом на застеленной розовой простынкой кушетке... после чего выставил меня из своего кабинета, непрофессионально матерясь и зажимая разбитый нос бумажной салфеткой. Мы не сошлись в терминах.

Я вполне нормально функционирую в социуме. Кажется. Кроме умника с дипломом и розовой кушеткой так считают все окружающие. Они сочувствовали мне год назад, когда ты решил всё закончить. Теперь они просто удивляются моему одиночеству.

Одиночество? Я смеюсь, услышав это слово. Ведь у меня есть слух, зрение, осязание.

И чертова память, в которую номер твоего мобильника впечатался лучше таблицы умножения, лучше стишка о Тане с мячиком, лучше названия любимого сорта кофе... И только жалкие ошметки силы воли и страх услышать твоё "а кто это?" удерживают меня от сеанса изысканного мазохизма. Впрочем, сейчас я вру. Не удерживают. Просто семь месяцев и один день назад ты уже задал мне этот вопрос. Поэтому теперь - только слух, зрение и осязание.

Так бывает. И то, что я называю любовью, для тебя становится только словом. И никто не обязан быть со мной рядом, а ты меньше всего. И ты чувствуешь себя честным человеком. И ты уходишь цивилизованно, даже небрежно целуешь меня в лоб. Контрольный выстрел, почти милосердие, но это я пойму только потом, когда после тебя останется лишь год... Год - сплошь из слуха, зрения и осязания.

Сегодня вечером я опять слышу твой голос, но не оборачиваюсь. Завтра я не стану выглядывать тебя в толпе, а послезавтра буду спать на диване.

Я смогу.

 

Абсолютно нет ничего сложного в том, чтобы спать на диване.