ЦЫГАНЕ.

Помнится, мне было лет пятнадцать, когда вышел указ об оседлом проживании цыган и в нашей станице – Марьинской, остановились пять цыганских семей. Станица наша была основана в 1777 году на базе казачьей крепости в составе Азово – Моздокской оборонительной линии и названа Г.А. Потёмкиным в честь Святой Марии. Станица была довольно большой, в ней проживало порядка восьми – девяти тысяч человек. Мы не были коренными жителями станицы. Нас с братом, матушка перевезла в станицу из ветреных и песчаных ногайских степей, когда мне было два месяца, а брату два года. Отец в это время служил в армии. Мы в станице считались – наплывом, мужитвой.

На нашей улице Крайней (она и на самом деле была крайняя) через несколько дворов от нашего дома был большой незастроенный промежуток, на котором наш колхоз «Парижская коммуна» поставил для цыган пять небольших саманных хатёнок. Но, как мог этот вольный народ жить среди замкнутых стен? Рядом с хатами они поставили палатки, развели горны, поставили наковальни и зажили привычной жизнью, как и прежде жили от переезда к переезду. Однако строительство домиков не было напрасным, цыгане использовали их, как туалеты.

Пожалуй, ни один народ не привлекает к себе столько внимания, как цыгане. Это совсем другой мир - цыганки ходили гадали, мужчины ковали огородный инструмент, а мальчишки за копейки, пританцовывая и похлопывая себя ладошками по разным частям тела, проговаривали частушки с умопомрачительным матом. Не исключено, что оттуда и пошёл современный жанр –рэп, когда рифмованный, включающий уличный жаргон, текст ритмично подаётся слушателю под какой – либо аккомпанемент. В общем, можно сказать, что это был цыганский рэп. Кое, что из их репертуара помню до сих пор. Я подружился и очень много общался с цыганской детворой и когда выходил на улицу, около меня всегда оказывались пять – шесть цыганчат. Надо сказать, что я и сам не сильно – то отличался от них, такой же смуглый, ибо всё лето под солнцем в одних трусах, такой же черноволосый. Не зря бабы иногда говорили моей матушке: «Ой, Мотя, у тибе Толька рона нигартёнык, али цыганёнык». Видимо сказалась и примесь кровей, по линии отца моя прабабка была грузинкой, а прадед поляк ( от него и наша фамилия) бабка по отцу русская – Ольга Иванова, а матушка – украинка. Поэтому я был похож на всех смуглых и черноволосых. В детстве кабардинцы из соседнего села обращались ко мне на кабардинском языке, цыгане так же приняли за своего, а позднее, когда работал в Афганистане, тоже был курьёз. У нас была своя проходная на завод, а у афганцев своя. Однажды, на заводской проходной солдат - афганец преградил мне путь и грубовато сказал: «Буру, буру дигар дарвоза» Что значило: иди, иди в другие ворота. Я улыбнулся и говорю ему: « Ман шурави инджинар астам» - я советский специалист. Он смущённо стал извиняться и приглашать меня пройти. Но это же позволило мне пройти в городе Мазори - Шариф в мечеть, где находилась могила мусульманского святого - Шарифа. Отсюда и название города, Мазор –это могила. Неправоверных туда не пускали. Я прошёл туда вместе со знакомым афганцем. При общении с цыганской детворой мне интересно было знать о чём они говорят между собой по-цыгански, я хотел их понимать и стал то у одного, то у другого, спрашивать, как будет по-цыгански это, а как - то? Их со мной общалось десятка полтора и у всех я что-либо спрашивал. Поэтому по отношению к каждому это было не так часто и ни у кого из них не отложилось, что я изучаю язык, они на это не обратили внимания. А уже потом, когда я с ними стал понемногу говорить на цыганском, один хлопчик постарше озадаченно спросил: «А, откудава ты знаешь цыганский?» Я ему говорю: так я цыган, я плохо помню язык, так как ещё маленьким, в голодный год, цыгане оставили меня у этой женщины и она меня вырастила. «А, как тибе звали, када ты был цыганом?» – спрашивает. Я говорю: у меня было длинное имя, ты всё равно не запомнишь. «Ну скажи» - говорит. Я перед этим прочитал у Марк Твена «Похищение белого слона» и назвал его имя: Гассан - Бен - Али - Бен - Селим - Абдалла - Магомет - Моисей - Алхамалл - Джемсетджеджибой - Дулипт - Султан - Эбу - Будпур -Джумбо. Помолчав несколько секунд, хлопчик попросил повторить. Я повторил, некоторое время он молчал и было видно, что он напряжённо, что-то обдумывает, а потом, вдруг, радостно воскликнул: «А-а-а-а! Жумбор! Тибе звали Жумбор!». С той поры они меня стали звать только так. Когда я им был нужен они прибегали ко двору и орали через забор: «Жумбо –о – о - р!» Но на этом всё не закончилось. На следующий день пришла молодая цыганка, погадала мне по собственной инициативе, пообещала, что буду жить сто двадцать лет (с тех пор очень стараюсь не подвести её, ибо подводить людей это очень плохо, а женщину тем более). Потом стала спрашивать из каких я цыган. Я сказал – плащун. Она заметила, что плащуны богатые цыгане т.к. «ломают деньги под рукой» О чём-то спросила ещё и удалилась. А, вечером ко двору пришли два цыгана и стали вызывать мою матушку, выкрикивая у калитки её имя. Надо сказать, что моя матушка не любила цыган, она называла их паразитами и ворами и как она выражалась, иногда меня «жучила» за то, что я с ними много вожусь. Матушка, выходя из дома, терялась в догадках – зачем это она понадобилась цыганам, не иначе опять Толька что – то натворил. Но выйдя, она увидела приветливые лица цыган, которые стали благодарить её за то, что она вырастила цыгана, но теперь она должна отдать меня им так, как цыган должен жить с цыганами. Матушка пыталась им объяснить, что я пошутил, но они стояли на своём. В конце концов она не выдержала и «выкатила» главный аргумент: »Идите вы к чёртовой матери! Он вам брешет, а вы верите!» И захлопнула перед ними калитку. С той поры я был для них цыган, для детей Жумбор, а для взрослых ром – цыган. И всегда взрослые при встрече со мной и по прошествии многих лет всегда обращались ко мне по – цыгански: «Доров, ром! Каринк ту жас? Кай ту санэс? Кай тердес? Скати затярдян? – здорово, цыган! Куда идёшь? Где был? Где работаешь? Сколько зарабатываешь! Позже, когда я жил уже не в станице, даже, неглубокое знание цыганского часто, давало мне возможность подшучивать над цыганами. К примеру: бегу однажды в институт на лекцию, а навстречу мне идут трое молодых цыганских красавиц. Не доходя до меня метров пятнадцать, одна из них отрывается и направляется ко мне, две другие продолжают движение. Подойдя ко мне, цыганка быстро затараторила стандартную вводную фразу: «давай, чирнявай, пагадаю, расскажу, што было и што будить, чем сердце успокоица! Я, почти не останавливаясь быстро ей отвечаю: «Найкалэ ман, ажутьярэн манди, мэй ладав» - некогда мне, меня ждут, я уезжаю. Последовал взрыв смеха цыганки, хохоча, она побежала догонять подружек, постоянно оглядываясь и показывая на меня приговаривая: ром! Ром! Но, так весело было не всегда. Однажды цыган уже в другом городе обиделся на меня. Когда цыганка гадала знакомой женщине, я некоторое время слушал, но поскольку мне нужно было обратиться к женщине, я решил прервать гадание и спросил: а, ту на хухавэс, ромни? А ты не брешешь цыганка? Она мгновенно умолкла, я задал свой вопрос знакомой женщине, получил ответ и отправился обратно, но у порога стоял цыган и огорчённо укорял меня: и ту ром, и мэй ром, чачи ж, ну состы ту? – и ты цыган, и я цыган, так же? Ну зачем ты так. От такого укора, и право, было неловко и я не остановился – «своих» подвёл.