В театре, не должно быть, НО..
На подмостках, идет представление,
Под балконом Ромео, стоит.
Люблю говорит, Джульетта,
Выходи, ты ко мне, говорит.
И мы, должны ему верить,
Как - же, он любит, ее.
Но, однако в этом спектакле,
Есть одно, пусть и малое, НО!
Ромео, «слегка» небритый,
И в годах далеко не юн.
Стоит и чуть не зевает,
В голове от «вчерашнего» шум.
Спорят на сцене актеры,
Конфликт вроде бы налицо.
Нам хочется в это верить,
Но мешает нам этому, НО!
Слова их неубедительны,
И жесты их, ни о чем.
Видно, что им надоело,
Каждый день говорить об одном.
Отелло душит Дездемону,
Изо всех своих сил, прижал.
Вот тут мы с ним согласны,
Дездемона, не идеал.
Видно, что в этом мире,
Пришла ей пора умирать.
Но пока у нее есть «крыша»,
Она продолжает играть.
Развернулась на сцене драма,
Муж, любовник, жена.
А с крыши театра капает,
В тазик пустой, вода.
Мы любим все наш театр,
Есть все в нем, и лишь только, НО,
Иногда всем нам мешает,
Насладится игрой его.
Под балконом Ромео, стоит.
Люблю говорит, Джульетта,
Выходи, ты ко мне, говорит.
И мы, должны ему верить,
Как - же, он любит, ее.
Но, однако в этом спектакле,
Есть одно, пусть и малое, НО!
Ромео, «слегка» небритый,
И в годах далеко не юн.
Стоит и чуть не зевает,
В голове от «вчерашнего» шум.
Спорят на сцене актеры,
Конфликт вроде бы налицо.
Нам хочется в это верить,
Но мешает нам этому, НО!
Слова их неубедительны,
И жесты их, ни о чем.
Видно, что им надоело,
Каждый день говорить об одном.
Отелло душит Дездемону,
Изо всех своих сил, прижал.
Вот тут мы с ним согласны,
Дездемона, не идеал.
Видно, что в этом мире,
Пришла ей пора умирать.
Но пока у нее есть «крыша»,
Она продолжает играть.
Развернулась на сцене драма,
Муж, любовник, жена.
А с крыши театра капает,
В тазик пустой, вода.
Мы любим все наш театр,
Есть все в нем, и лишь только, НО,
Иногда всем нам мешает,
Насладится игрой его.