Шерлок Холмс и доктор Ватсон
В двенадцатом часу ночи кто-то негромко постучал в окно. Иван Паршин проснулся, прислушался. Стук повторился. Иван осторожно встал с кровати, на цыпочках подошёл к окну и выглянул в распахнутую форточку. У стены, в синеватом лунном свете, стоял сосед, колхозный электрик, Серёга Чаплыгин.
- Чего тебе? – недовольно, хриплым спросонья голосом спросил Паршин.
- Выйди на минуту, мистер Паршин, - приблизил к форточке курносое лицо Серёга. – Поговорить надо.
-Натрескаются водки и шатаются всякие по ночам, - едва слышно зашипел Иван, боясь разбудить жену. – Мистер… Твистер…
- Это кто натрескался? – повысил голос Серёга. – Кто шатается? Я тут один, во-первых, а во-вторых, не всякий! Выходи, а то жену разбудишь.
Иван босиком, в одних трусах, вышел на крыльцо. Серёга уже сидел на пороге, ожидал. Паршин хотел присесть рядом, но потом раздумал – недавно он поругался с Чаплыгиным и дулся пока, не хотел первым протянуть руку для примирения.
- Ну что, опять какую-нибудь неумность придумал?
- Не нукай – не запрягал! И вообще, мистер, когда ты хоть на мизинец покультурнеешь?
«Ну…» Темнота, - заговорил Серёга, с опаской поглядывая на распахнутую дверь. – Ладно, воспитанием после займёмся, а сейчас пошли выпьем. Поллитровка у меня есть… - В полночь пить! – Паршин недовольно буркнул, но расторопно скрылся в дверях и тут же вернулся уже одетым: в рубахе, штанах и тапочках на босу ногу.
- Иди за мной, проворно вскочил с порожков Серёга.
Иван молча повиновался.
В небе сияла полная луна, и на улице было светло, как днём, но тихо и душно.
Небольшого росточка, сухонький, подвижный, Серёга вроде бы и не спешил, но крупнотелый, грязный Иван едва поспевал за ним, поднимая тапочками серую пыль. Уже почти месяц не было дождей и пыль, как рассыпанный цемент, на целую четверть устилала дорогу.
Иван, я сегодня буду звать тебя «Ватсон», - не оглядываясь, неожиданно предложил Серёга. – А ты меня – «Шерлок Холмс». Понял?
- Тебя поймёшь… - недовольно пробасил Паршин. Он совершенно не удивился Серёгиным словам, потому что Серёга и Иван жили по соседству: вместе учились в школе и прожили уже по тридцать пять лет. Хватило времени, чтобы изучить друг друга.
Паршин уже третий день не разговаривал с Чаплыгиным, хотя здоровались они каждое утро. Поздороваются долг вежливости, так сказать, отдадут, и всё – не покурят вместе, не побеседуют задушевно. Было за что не разговаривать и сердиться! Два дня назад Иван и Серёга уплатили по десятке штрафу. И виноват в этом, как считал Иван, был только Серёга.
А было так. Как-то воскресным днём Серёга снял с потолка старый латаный – перелатанный бредень, давно валявшийся без употребления (никто не хотел его чинить, да и ловить было боязно – инспектора совсем одолели), и предложил Ивану побродить по мелководью:
- Ухи страсть как хочется! Посидим над речкой отдохнём…
Прислушались, не едет ли на моторке инспектор, таскали бреденишко часа два. Рыбы не было. Всё же наскребли килограмма полтора ершей и окуньков, наварили в ведре ухи, распечатали поллитровку, выпили.
Хорошо сидеть на берегу речки, на скошенной кем-то уже подсохшей траве, рядом с тлеющим костром. Комары не донимали, дым отгонял их и они недовольно позуживали, боясь подлетать к рыбакам. Пахло тиной, свежим сеном, и особенно вкусно пахло ухой. Хорошо!
И тут нелёгкая принесла председателя рыбколхоза Попова. Председатель плыл на моторке близко к берегу и уже миновал было то место, где сидели Иван с Серёгой, но Серёга ни с того ни с сего махнул рукой, заорал:
- Мистер Попов, причаливай к нам!
Попов причалил, ему поднесли стаканчик, он выпить не отказался, захлебнув ухой:
- Рыбий запах есть. Чем ловили?
- Да вон бреденишко старый, списанный, вон на кусте развешен, сушится, - с готовностью пояснил Серёга.
- Да-а-а… Ну, бывайте, - вроде бы не довольно буркнул Попов и пошёл к лодке. А недели через две Паршин и Чаплыгин получили «наградные» - по десятке штрафу. И всё из-за Серёги! Нужно было звать ему этого Попова, коварство которого давно было известно всем мужикам прибрежных сёл. А теперь вот придумал что-то новое: Шерлок Холмс, доктор Ватсон… К чему всё это?
Прошли крайний двор. Сразу за селом извилистой полосой темнел овраг, за оврагом отчётливо просматривались приземистые постройки свинофермы с редкими огоньками и бугор, косо перечёркнутый дорогой.
- У тебя, видать, продовольственный ларёк на свинарне? – догоняя Серёгу, съязвил Иван. Серёга обиженно промолчал. У моста он спрыгнул с кучки в густые заросли лопуха и татарника, деловито пригласил Ивана:
- Прошу, доктор Ватсон!
- Иди ты к чёрту со своим доктором!
- В чём дело, доктор Ватсон? Вам страшно в яру? Не думал, что в вашем лице найду я трусливого человека и дерьмового помощника! – так строго сказал Серёга, что Иван на мгновение почти поверил, что он и в самом деле доктор Ватсон, и сразу же тяжело прыгнул в лопухи.
Серёга достал из кармана кусок хлеба и два огурца:
- Попнись под куст, Ватсон. Иван стал шарить под лопухами:
- Чёрт возьми, тут муравьи!
- Да, там муравьиная куча, а рядышком бутылка стоит. Не бойся муравьёв, я в одном научном журнале вычитал, что в Китае из них вкуснючее блюдо готовят, - деловито пояснил Серёга.
Иван нащупал холодноватое стекло бутылки и произнёс нежно:
- Гля-ка, в самом деле она!
- Вы сомневались, доктор Ватсон?
Выпили по стаканчику.
Иван, аппетитно похрустывая огурцом, дружелюбно глянул в курносое Серёгино лицо, отчётливо высвеченное луной:
- Чудной ты, Серёга, скажу я тебе прямо. Ить можно было выпить дома или, к примеру, в саду, а то в яр запёрлись, в бурьян! - он махнул рукой, задевая лопушиные листья, и чихнул. - Пылища!
- Не Серёга, а Шерлок Холмс, доктор Ватсон! Не забывайтесь! – скороговоркой поправил Чаплыгин.
- Чёрт с тобой, пусть Шерлок Холмс, - подобрел Иван. – Давай ещё по маленькой.
Выпили по маленькой. И как-то хорошо у мужиков на душе стало, приятно так, ласково, прямо хоть пой, легонечко так пой, чтобы тишину ночи не нарушить, чтобы не вспугнуть птаху малую, которая изредка попискивает тоненьким сонным голоском где-то совсем рядом, под мостом.
Иван прилёг на бок, вытянул в лопухах всё своё крупное тяжёлое тело, забасил нежно:
- Я грю - баламутистый ты мужик, Серёга.
- Холмс, - поправил Чаплыгин.
- Ладно, Холмс… Я грю - баламут ты, Холмс. Из простого дела чуду какую-нибудь придумаешь… С людьми скандалишь… И любят тебя, и… Позавчера на току, к примеру, с Васькой Горловым чуть до драки не дошло. Надо же к нему тебе привязываться! Васька – шофёр, он знает, как зерно возить: с пологом или без полога.
- Знает, а зерно не укрыл. Рассыпал!
- Эт-то так. Терял. Но ты-то тут причём? Отвечает за зерно Васька! А ты крик поднял: «Без полога почему ездишь?!» Председателю стал звонить. Ты – электрик. Твоё дело – электричество!
Серёга брезгливо окинул взглядом всю мощную, распростёртую в лопухах фигуру Ивана:
- А зерно не моё дело?! В одном научном журнале, Ватсон, я вычитал статейку. В ней сказано: - чем крупнее человек, тем легче у него головной мозг. Серое вещество сухонькое! Понимаешь? Все соки идут на живот, на задницу и тэ пэ. И черепная коробка не так устроена: надбровные дуги сильно выдаются, лобик низенький. Понял? Лобик, Ватсон, у тебя высокий, но фигура крупная.
- Мели, мели, - беззлобно поощрил Иван. – Тебе брехать – и мёду не надо.
- А с Васьки весовщик не требовал, чтобы он зерно пологом накрывал. Агронома как раз на току не было…, надо же вмешаться, должен же кто-нибудь вмешаться в это дело?
- Ладно, убедил. Налей ещё, Холмс, - без издевки, не шуточно, а как-то автоматически, совершенно серьёзно произнёс Иван слово «Холмс». Привык видно, к новому имени.
- Последняя, доктор Ватсон, - вылил Серёга остатки водки в стаканчик. Иван выпил, с грустью глянул на опорожнённую бутылку:
- И водка кончилась, и закусить нечем.
- Я же тебе целый огурец давал. Сожрал? А вообще, тут тебе не райцентр, не ресторан «Радуга»!
- Ладно, Холмс, не будем… - Иван сейчас был добрым, склонным к разговору, ведь Серёга потрафлял ему, первым после размолвки шёл к примирению. Иван лёг на спину, потянулся. - Скажи, Холмс, всё же за каким чёртом мы в яр запёрлись?
- Тихо! – шепнул Серёга.
- Противник появился!
Со стороны свинофермы, ясно освещённый луной, быстро катил к селу велосипедист. Чётко слышно было беспрерывное дзиньканье испорченного звонка и железное потрескивание изношенной цепи.
- Старенький велосипед, - негромко заключил Серёга. – Ни к чёрту велосипедишко, доктор Ватсон. Выбросить пора.
- Ага, Холмс, - поспешно согласился Иван, - цепь скрипит страсть как! – Вы уже начинаете, Ватсон, понемногу разбираться в дедуктивном методе, - покровительственно глянул на Ивана Серёга, высовывая голову из лопухов. - Именно по скрежету цепи можно сделать вывод – велосипед старый.
На мосту велосипед неожиданно завилял, велосипедист раскорячил ноги, приостановился. Что-то глухо шлёпнулось на мостовые доски.
- Вислогузов, сторож, - шепнул Иван. – Сумку уронил. Дело осложняется, - наклонился к Ивану Серёга, озадаченно почёсывая подбородок. - Вислогузов сумки не возит. Не замечалось это за ним.
Сторож торопливо нагнулся, подхватил сумку под руку и, отчаянно гремя велосипедом, покатил с моста.
- На ровном месте чуть не упал, бедняга! – осклабился Иван. – Торопится.
- А почему он чуть не упал, Ватсон? – как первоклассника учительница, растягивая слова, спросил Серёга.
- А кто его знает. От поспешности.
- Думай, Ватсон.
- Выпивши, может?
- Вислогузов непьющий. Ты на мосту куски арбуза видел?
- Видел. Уронил кто-то.
- Ну?
- А-а-а… На корку, видать, налетел и подскользнулся!
- Гениально, Ватсон! – похвалил Серёга, - Гениально! Дедуктивный метод – это… - Серёга умолк, услышав отдалённый рокот мотоцикла.
Дорога за свинарней хорошо просматривалась, но мотоцикл на ней ещё не показался, он был за бугром и шёл на подъём, отчего мотор работал учащённо, с натугой.
- Тяжёлый мотоцикл, - определил Серёга и глянул на Ивана. – У кого тяжёлый мотоцикл в первой бригаде?
- У бригадира и комбайнёра Семикина.
- Так-так… Сколько время? Иван взглянул на часы:
- Полтретьего.
Звук мотоцикла приближался, усиливался. Через минуту мотоцикл показался на бугорке и неспешно пополз вниз, к мосту. Шёл он без света.
- Как подъедет близко – выйдем на мост, - сказал Серёга.
- Зачем?
- Мотоцикл без света, Ватсон. Значит, что? Или лампочка перегорела, или что-то везёт, - задумчиво рассуждал Серёга.
- Скорее всего, везёт краденое. Какой дурак будет зря мотаться в полтретьего ночи! Надо проверить.
- Ну и пусть везёт, Серёг, - недовольно и слегка испуганно заговорил Иван. – Чего ради проверять? Кто мы такие, чтобы проверять?
- Народные контролёры, Ватсон. Уяснил?
- Кто нас выбрал контролёрами?
- Когда-нибудь выберут, Ватсон.
- Вечно ты впутываешь меня в неприятные истории! – Иван вспомнил, как в прошлом году Серёга поскандалил с кладовщиком и колхозным инженером из-за мяса. Инженер взял в кладовой баранью тушку. В тот день Серёга ремонтировал там холодильник и видел, что инженер взял мясо без распоряжения, без всякой бумажки. Он тут же кинулся расследовать: кому берут мясо, как так и почему? Ему толково и вежливо объяснили: мясо нужно отправить в одну контору, чтобы достать зернопогрузчик. Нужно это сделать – и всё тут! Иначе не видать колхозу зернопогрузчика! Старый погрузчик совсем развалился, а вот-вот начнётся работа на зернотоку. Серёга знал, что зернопогрузчик списан уже, кстати, он прошлым летом сам мучился с его ремонтом, однако поднял такой крик, что мясо пришлось опять положить в холодильник. В этот момент Иван как раз подъехал к кладовой за фуражом и сдуру поддержал Серёгу: брякнул не к месту два три слова. Промолчать бы надо, не лезть в защиту своего непутёвого дружка!
Инженер и до сих пор смотрит на Серёгу Чаплыгина и Ивана Паршина как на вредителей колхозного дела, людей совершенно несознательных, пустобрёхов и баламутов.
Когда, на подъезде к мосту, мотоцикл замедлил свой бег, Серёга с Иваном выскочили из лопухов. Мотоциклист резко затормозил перед ними.
За рулём сидел комбайнёр Семикин. Неожиданное появление на мостике Ивана и Серёги испугало и обозлило его.
- Дуркуете, мужики? – стараясь придать голосу безразличие, проговорил он. – Так и ноги переломать немудрено!
- За рулём надо быть внимательным, - наставительно сказал Серёга, как бы невзначай проводя рукой по дерматину, закрывавшему мотоциклетную коляску. – Будем знакомы, мистер Семикин: Шерлок Холмс! – При этом Серёга галантно поклонился. – Шерлок Холмс, - повторил он.
- Комедию ломаешь, Серёг? Ладно, хватит! Поехал я. – Семикин дал газ, мотоцикл мощно зарокотал, но не сдвинулся с места – впереди стоял Иван, облокотившись о фару.
- Пшеничку сегодня молотил, мистер Семикин? – равнодушно спросил Серёга.
- Хотя бы!
- И себе прихватил. – Серёга откинул дерматин, легонько постучал пальцем по чувалу.
- Около центнера, а может, и боле. Пупок надорвёшь, мистер Семикин! А потом скажешь – на работе надорвался, бюллетень оформишь… Счас в колхозе по бюллетеням хорошо платят. Лафа!
Серёга нагнулся к самому лицу Семикина и так нежно, как будто ближайшей родне своей, сочувственно присоветовал:
- Вернись, высыпь зерно в бункер. Да не тащи чувал целиком, ведром пересыпь. Не гробь здоровье.
- Иди-ка ты знаешь куда? – злобно прошипел Семикин.
- Алкаш! Водкой прёть, а ещё туда же!
- Куда?
- Да всё туда же!
- А ты куда почешешь?! – дружелюбно улыбнулся Серёга. – Ватсон, куда он почешет?
Иван разговаривать не собирался, но тут пришлось ответить: вопрос был задан ему.
- Известно куда, Холмс… И мотоцикл могут отнять за перевозку краденого.
- Правильно, Ватсон! Правильно! – несказанно обрадовался Серёга, как будто ему сообщили невесть какую важную новость. – А мотоцикл новый, жалко расставаться. Мотор – часы! Зверь, не машина! Ну, дуй назад, Семикин.
- Серёж… Вань… - душевно заговорил Семикин, так душевно, будто Серёга и Иван были ему если не родные братья, то неразлучные друзья. – Поедем ко мне… Дома у меня поллитровка есть… Тяпнем по маленькой… А?
- И куда смотрит агроном? – уставился на Семикина Серёга. Он прошёлся по мосту, сокрушённо покачал головой и заключил строго, будто он был председатель колхоза или кто-нибудь выше, из района, а перед ним стоял провинившийся подчинённый:
- Надо бы в конце работы в бункера заглянуть. Опорожнить их… Сторожа поставить. А такое ведение дел, когда сторож спит и агроном тоже, порождает воровство. Не хочешь, а возьмёшь! Правильно я говорю, Семикин?
- Куда уж правильнее, - приободрился Семикин. – В самом деле, никого нет… Как тут не взять…
Семикин уже был готов побалагурить, отвлечься, так сказать, но Серёга бесцеремонно оборвал его:
- Ладно, меньше слов – больше дела! Дуй сейчас же назад, высыпь зерно в бункер! Мы никому ничего не скажем, промолчим. Всё! Договорились.
Семикин бешено газанул, круто развернул мотоцикл и рванул с места, как застоявшийся конь:
- «Холмс!» Оглоеды, мать вашу!..
- Обижается Семикин! – воскликнул Серёга и закашлялся надрывно, будто у него в горле застряла рыбья кость.
- Вот, Ватсон, часто в жизни так бывает прав ты по закону и по совести, а вроде бы и виноват!
Серёга нагнулся к белому пятну на мостовых досках:
- Что это, Ватсон?
- И дураку ясно – сумку с мукой уронил тут Вислогузов.
- Иван тоже наклонился, провёл пальцем по мучному следу.
- Как ни странно, но факт, - задумчиво произнёс Серёга.
- Слушай, Холмс, - выпрямился Иван, стряхивая муку с ладоней, что мы тут стоим зря? Водка кончилась…
Разговор друзей был прерван дребезжанием велосипеда – на ферму возвращался Вислогузов. Увидев на мосту мужиков, Вислогузов затормозил и спрыгнул с велосипеда:
- Чевой-то вы тут полуношничаете?
- Тебя дожидаемся, - вяло сказал Серёга.
- В самом деле?
- Ты уронил сумку?! – ядовито спросил Иван, указывая на белое пятно на мосту.
Вислогузов растерялся, испуганно оглядел мужиков и с готовностью согласился:
- Я… Дом плотники у меня рубят, квасу затребовали. Жарища, понимаешь, счас собачья, квас требуется. Я попросил у председателя ржаной муки для квасу. Не дал. А тут как раз привезли на ферму ржаной муки – зоотехник говорит, что от ей свиноматки в охоту страсть как идут. Ну, я и взял пяток килограмм.
- Не взял – украл, подсказал Серёга.
- Получается, украл, - нехотя согласился Вислогузов.
Помолчали. Неприятно было молчать, тяжело как-то.
- Сторож называется! – слегка возмутился Иван. – Небось, только и делов, что ворам на плечи чувалы подсобляешь взваливать?
- Избави бог и сохрани! – испуганно поклялся Вислогузов. – Я этим не занимаюсь. Эт вот получилось…
- Ну, дуй на пост, - вяло посоветовал Серёга, - и не хватайся за тюремный замок
- Угу… Сторож вскочил на велосипед и торопливо покатил на свиноферму. Чаплыгин с Паршиным молча постояли на мосту, закурили. Неспокойно на душе у мужиков было, гадко.
- А может, ещё найдём бутылчёнку? – нехотя предложил Иван.
- Хватит. Да и где её сейчас брать? – вяло махнул рукой Серёга. – Пошли по домам, спать пора.
И они не спеша зашагали в свой проулок. Открывая воротца в свой двор, Иван спросил:
- А почему ты, Холмс, Вислогузову ничего не сказал?
- А что с ним говорить?
- Семикина проводил назад зерно высыпать, а Вислогузову ничего не сказал.
Серёга помолчал, потоптался на месте, потом пояснил нехотя:
- Семикин получил из колхоза грузовик зерна. А ему всё мало. А Вислогузов строится, и зарплата у него хреновая… Да и председатель… Взял бы да и выписал ему муки на квас. Не обеднял бы колхоз. Вислогузов не хапуга, не чета Семикину.
Чтобы, не дай бог, не разбудить жену Таню (она работала учётницей на ферме), Серёга лёг спать в сарае, на старом диване. Когда он утром пришёл в дом на завтрак, жена искоса глянула на него, воскликнула с деланной радостью:
- Хозяин пришёл! Где-то ты был двое суток?! А я тут тебе завтрак сготовила. Жду не дождусь!
Серёга сел за стол, пододвинул к себе сковородку с жареной картошкой.
- Сама знаешь, где был. Дежурил на току сутки.
Таня в сердцах кинула на стол вилку и кусок хлеба:
- Две ночи и целый день – это у тебя сутки?! Блудишь по ночам! Какой дурак тебя электриком держит? Какой из тебя электрик?
- Хороший. Вон даже похвальную грамоту дали. – Серёга указал на стену, где в рамочке под стеклом висела похвальная грамота. – Кому её дали?
- Да их сейчас всем подряд дают!
- Что-то тебе не дали.
И тут Таня завелась, забушевала:
- Наверно, я от тебя уйду! Хватит, натерпелась! Чаша моего терпения лопнула!
Жена бушевала часто, как и все жёны в деревне, даже, может, чаще других, и Серёга иногда думал, что она испытывала при этом исключительное удовольствие.
- Мужику тридцать пять лет, а он всё в игры играется! – Жена повернулась к Серёге спиной и обращалась со своими словами почему-то к печке. – Тебя ещё никто Сергеем Ивановичем не назвал! А так… Тьфу! Сегодня на ферме подходит ко мне Дуська Семикина… не здоровается! Спрашиваю: «Что не здороваешься?»
- Спроси, - отвечает, - у своего Шерлока Холмса! А потом и рассказала, как вы с этим дураком Иваном её мужика с зерном ловили!
Серёга молча жевал, склонившись над сковородкой, он знал, что вступать в пререкания сейчас нельзя, бесполезно.
- «доктор Ватсон!» - тут Таня даже хохотнула трагически. – С неотёсанной харей и - «доктор». Да с его лапами только на скотобойне телят изничтожать!
Таня тяжело вздохнула и продолжала немного потише:
- Семикин об своём доме заботится, об своём хозяйстве. А тебе дома хоть всё завались! Честный дюже! – Она отчаянно взмахнула руками, как будто дом, построенный в прошлом году, вот-вот должен рухнуть. – А кличек?! Господи! Сколько ты их сам себе напридумывал! Фантомас, и Мистер, а теперь вот ещё и Шерлок Холмс!
- Ладно, миледи, ты тут покричи, - сказал Серёга, проворно вставая из-за стола, - может, кто послушает. Как раз сегодня радио молчит, провод, говорят, где-то порвали. А мне некогда. Меня работа ждёт.
