москоу

Горькие сады в терпком тумане,
Словно из-за штор, следят за нами.
Бледные лучи, длинные тени.
Каждый – инвалид в седьмом колене.

Доверху набит саквояж лапшою:
Каждому достанется, и, причём, с душою.
Белые полы застланы грязью.
Мы сотрёмся в пыль в общем экстазе.

В темноте ладонь не найдёт опоры.
Можно только вширь, вглубь – лишь от измора.
А внутри война, хоть и без фронта.
Кругозор широк в отсутствии горизонта.

Я влюблён в неё любовью мазохиста.
Пусть её сады всё так же смолянисты,
Но я не хочу извлекать занозу.
В терпкой дымке я умру от токсикоза.