Метрополис (декабрь)
И снова городской воздух стал чистым, горьким и прозрачным,
словно стеклянным,
нет,
хрустальным,
колким по краям, а внутри мягким,
как мармелад с водкой и горько-сладкими слезами фей,
пойманных на приманку из спящих на па́рковых лавочках детей.
И башни стеклянные
улетают из золотого океана
гинко, что растворяется
в умирающем парке,
где в лужи стекает небо,
а по ночам раскалывается на куски белый серп
убывающей луны.
И местные дервиши, аниме девочек косплеящие,
рассыпают вокруг себя высушенные до солёного хруста
гербарии из бабочек и душистых трав,
что росли в поймах Чёрной реки,
а собрали их проклятые жрецы и забытые цари допотопной земли.
И вот теперь, здесь, где стекла больше, чем воздуха
и не видно ни зги
ни днём, ни ночью,
но лишь звёзды заливают зрачки мятным неоном,
воздух стал горьким и хрустальным,
мягко поломанным неровными кусками,
до крови на пальцах, до сломанных ногтей, до белых костей,
с которых слизывает кровь кукольная девочка с бантом
и пёс её верный, и демон, что выполз из разноцветной тени.
И дама генерал-губернатор в чёрном плаще
ходит по улицам неспящего города инкогнито,
иногда выпростав из черноты когтистую птичью лапу,
чтобы схватить понравившегося юношу под веществами
и уволочь в тень, где с клёкотом выклевать ему глаза
и насыпать полный рот стеклянных страз.
И снова на улицы
мрачной тенью,
и если попадётся плачущая заблудившаяся девочка,
взять её за руку своей соколиной лапой,
успокоить, напоить мужской кровью с колой и отвести домой
к маме и папе.
Это потому, что декабрь,
потому что в витринах ёлки с огоньками
и злые гномы в красных колпаках следят за вами,
чтобы этой же ночью прокрасться в спящий дом
и перерезать неровным куском стекла вам горло,
фотографируя на айфон,
как смешно машете руками, пытаясь удержать в себе
безудержно выливающийся
то ли сок алый,
то ли сардонический смех
над тем,
что буквально следующим утром
планировали под поезд прыгнуть, на газах у изумлённых всех.
А теперь злитесь и хлюпаете окровавленным ртом ругательства,
потому что постелили свежекупленное бельё за деньги нереальные,
и уже всё изгадили
кровью
и соплями!
И кто будет перестилать, вашу мать? А?!
И даже в конце, в самом-самом последнем,
скорее всего,
на набережную придут люди, чтобы смотреть на кораблики в заливе,
и на фейерверки, и на Радужный мост, и Skytree.
И даже когда кровавый отблеск
пронесётся по небесам и заревут трубы Иерихона,
все будут сидеть на поручнях гранитных и делать селфи
с надписью “Мы скоро все умрём!”
(подписывайтесь скорее).
