Хрупкие, стеклянные воспоминания

(хрупкие стеклянные воспоминания под аккомпанемент температуры в +38)

 

 

 

Он шел неторопливо по узкой каменной лестнице, что рассыпа́лась

вниз или вверх

куда попало,

грудами крошащихся черно-серых камней,

между нарисованных драконов с золотыми глазами

на окнах

с дребезжащими стёклами,

одновременно пыльными и заплесневелыми, зеленовато-белыми,

понизу ослепшими мутноватыми бельмами,

с налипшими мокрицами на слюдяной роговице,

что своими телами рисовали зигзаги и петли

золотисто-пряной слизи;

 

лестница падала, падала, падала то ли вверх, то ли вниз, куда ей хотелось

между ржавых дверей

и низких заборов,

вросших наполовину в чёрную, жирную почву,

что пахла не хуже вина и так же пьянила,

будто местные боги, позабытые Гангом,

придумали делать её из забродившего фруктового мяса,

из гниющих ломтей, из птичьих костей, из помоев, арбузных корок и пальмовых корней.

 

Внизу, где лестница стала площадкой с покосившимися каменными лавками

перед полноводным ручьем,

он заметил худенькую девушку, игравшую с облезлым котёнком.

Выгоревшая футболка,

смуглая кожа, тонкие пальцы и звонкие капли речи сиамской,

то ли поющей, то ли рыдающей,

иглой золотой будто ткань прошивающей.

 

Спросил по-английски, как пройти к храму Спящего Будды?

Сказала "сорри" и покачала головой.

Затем посмотрела на него, слизывая капельки крови

с царапины на тыльной стороне ладони,

другой рукой лаская игривого котенка,

и пожала плечами с улыбкой...

Отчего же глаза твои

 

будто стёкла разбиты?

 

Он долго сидел на тёплом камне скамьи и смотрел

на небо, которое медленно

переливалось через край Бангкока сиреневыми тучами с позолотой.

А она всё ласкала котёнка, давно уснувшего на коленях.

Далёкое радио передавало грустные песни,

узорами золотистыми порхающими по воздуху

и ниспадающими в тихую во́ду.

 

Время... Время. Время не спит, в отличие от Будды,

закаменевшего в заброшенном храме,

под тихое пение женщин, извечно что-то в ручье стиравших,

в окружении верных своих, от рождения спавших.

А рядом на каменной лестнице

худенькая девушка котёнка баюкала,

который утомившись заснул у неё на коленях

и видел сны о божественной силе,

питавшей фиалки на забытой могиле.

 

Потом он ушел

обратно

вверх или вниз по лестнице,

ведущей куда ей самой захочется,

 

и всё повторял свой вопрос шепотом

небу, что резало тучи рокотом,

жалея, что не спросил голосом

и ушел виновато и незаметно...

 

Отчего же глаза твои, детка, как птицы,

улетают за море, за тучи, за солнце?