птенчик, выходи
***
внутри собора
голоса наши взмывали ввысь -
раненные соколы лица.
и еще долго кружили,
стукаясь крыльями о фрески,
и свечи горели - восковые девушки намыливали волосы
огненным шампунем и
грех крепко сидел во мне, как сирота.
как гвоздь вбитый в яблоню.
***
прошедший дождь, прошедший
покрыл мир глазурью.
и ворон, балуясь, хватает капли, падающие с крыши
точно рыбку, падающую с неба.
ему весело, он отходит,
эмоционально взмахивает крыльями.
черный как уголь ворон
красиво сияет радостью
и снова бросается к каплям, а капли
уже выдолбили в земле
лунки по форме будущей флейты...
***
тень винограда на шиферном заборе
изображает китайского дракона
с усами как у сома.
дочка смеется, я смотрю на ее тень с косичками:
тень двойная, полупрозрачная, как крыло стрекозы.
растет с каждым днем,
растет с каждым днем.
я - как гора, которая растит свою Магометку.
однажды она вырастет и уйдет от меня,
останется только тень стрекозы,
тень винограда..
***
сосна в лунном свете светится как маяк.
горизонт похож на мертвую лошадь –
в фиолетовой пыли лежит среди
бутылочных осколков, огней, пористых буханок домин.
гранитный памятник поэту –
точно пловец, посаженный на цепь.
уже лет семьдесят он прыгает с тумбы в небо,
но все не может перегрызть тяготение земли.
а звезды свободно висят над ним
вниз головами –
стотонные мраморные статуи
едва приклеены ступнями
к черно-синему стеклянному потолку.
почему они не падают?
почему ты не спишь?
ты читаешь стихи – заклинания для никого.
и звезда начинает танцевать по кругу,
как медленное сверло.
***
дни выпадают из жизни, как птенцы из гнезда -
большеголовые, сонные
хряскаются об асфальт.
мутная пленка мерцает в черных глазах.
из повседневного - новые книги да тебя обнять.
еще при жизни мы становимся прозрачными,
как медузы.
пригоршни бриллиантов, выброшенные в Ниагару.
сейчас я - незавершенный второй том.
и скоро явится Гоголь.
***
бессонница.
чувство нетопыря, летящего над стройкой.
зеленый луч звезды
отодвигает шторы –
переворачивает спящую женщину рядом со мной,
будто сохнущую лодку на ночном берегу,
и отражается в ней, заполняет ее
темной фосфоресцирующей влагой.
женщина облизывает сухие губы во сне
и начинает быстро говорить,
глотая слова, как выдра,
как вырванная страница в пламени.
***
так лиса на воротнике пальто
чувствует белое горло:
родинка, бьется синяя жилка. что за мука и сладость
быть рядом с мечтой. вот-вот.
пусть пусты глазницы
и рыжая пасть мягка и шершава, как обувная стелька,
а сгнившие на две трети уши
ничего не слышат.
но запах шеи, артерии.
как арфа - всего одну музыкальную жилу перегрызть,
всего одну жизнь пережить.
все мои несбывшиеся мечты - черные лисицы -
бродят вокруг большого дома с молочными колоннами,
становятся на задние лапы
и заглядывают в окна веранды, шевелят ноздрями.
птенчик, выходи.
***
если честно, не люблю писать -
верлибры, стихи, прозу, -
но люблю одну женщину. однажды Господь
дал подержать ее за талию - бокал с плотью,
обнять, заполнить семенем, мечтами,
галлюцинирующей пустотой,
а потом превратил в вибрирующую, ломкую,
скульптуру из бабочек, щелкнул пальцами - фокл! -
и она разлетелась по миру узорным маревом.
а я только рот раззявил - небритый птенец.
теперь в каждой женщине, с которой я мужчина,
узнаю узоры горячих крыльев.
но эротическая радость узнавания
сменяется разочарованием,
в каждом стихотворении я хочу невыхотимое.
если бы я мог с ней остаться сейчас и навсегда,
я бы и слова не написал больше. никогда.
сжег бы все рукописи, а они горят, чадят -
подожженные нефтяные скважины
с черными заваливающимися хвостами.
но не смог раствориться в ее душе и теле -
будто айфон в желудке пойманной акулы.
застыл лопоухим истуканом,
а вокруг меня порхают - бабочки-в-животах?
нет - она, она, она. но ее у меня нет
и больше никогда не будет.
это шершаво-кошмарное «никогда» - шикарное слово,
точно пиджак из вороньих перьев.
надеваешь его на голое тело ранним утром - и жуть.
и посему я возьму от поэзии все, что захочу.
поздно или рано.
вот почему я поэт.
*из сборников:
"Снегопад в стиле модерн"
"Утро глухонемых"
"В джазе только демоны"
