Пустоту чем-то надо спасать...

Пустоту чем-то надо спасать,

исчеркав белый девственный лист.

Я, о многом бы смог написать,

помню, был ведь на память не чист.

Есть что Миру впотьмах рассказать,

словно другу поведать, вздохнув

или искренно-пьяно всплакнув,

страшной тайной его обязать,

 

Эх, загадка, дежурным врачом –

неоткрытая мне до сих пор:

как слагают стишки ни-о-чём,

ни-про-что, рифм истратив набор??

Вроде, жизнь-то, с грехом пополам,

перелистана, скоро финал,

а довериться рифмам-словам –

вроде, страшно, зияет провал…

 

Я бы вспомнил, наверно, легко

и про это, и даже про то,

да боюсь, не поверит никто,

как Хоттабычу или Садко,

плюс, цензуры суровая длань,

и знакомцев моих взгляд косой.

Вот и пишется всякая дрянь,

заедаемая колбасой.

 

Ох, и так целый «срок» промолчал,

словно ждало в рассрочку УДО,

вспоминал тот перрон, тот причал,

губы те, прошептавшие: «До…»,

и заснеженный стылый барак,

и заваленный ночью стукач...

Сердце рвётся, срываясь на плачь,

но, к стихам не прорвётся никак.

 

Я опять отложу на потом

наилучшую, может, строфу,

лишь из сердца доносится гром

и скребутся скелеты в шкафу.

Вновь алеет рассветом Восток,

только нечего мне показать.

Не исписан белёсый листок.

Догорает в Былое мосток.

Снова знаю, что должен сказать…