Что делал ты, дружок?
ЧТО ДЕЛАЛ ТЫ, ДРУЖОК?..
2023 г.
Не так ли я, сосуд скудельный,
Дерзаю на запретный путь,
Стихии чуждой, запредельной,
Стремясь хоть каплю зачерпнуть?
А. Фет
* * *
Писать стихи — маньячить в полный рост.
Как вы — не знаю, а меня увольте:
я устаю на основной работе
по улучшенью космоса и звёзд.
* * *
Но пишутся стихи, и, Боже мой,
как хорошо и страшно! Как чудесно!
У жизни есть моторчик заводной,
у смерти — прах летучий и безвестный!..
* * *
О, есть наслаждение в том, что язык
туманен, как пасмурный город!
О разном, о важном, о том, что в разы
сложнее электроприбора…
* * *
Подмокший Чехов принесён с помойки,
и высушен, и, между прочих дел,
прочитан, и поставлен, одинокий,
на полочку. Я долго не хотел
с ним расставаться, словно бы на кухне
с товарищем усталым по судьбе:
— Как думаешь, наверное, припухнет
подбитый глаз? А всё-таки везде,
и смех, и слёзы. — Верно, — отвечает,
в полуулыбку складывая рот,
и ложечкой позвякивает в чае,
и булочку французскую берёт.
* * *
Пожалуйста, кузнечик, поиграй
на Страдивари скрипочке бесценной!
Я перестану лексикой обсценной
напоминать, что Бога копирайт
сомнителен, когда на городской
фальшивый человеков муравейник
посмотришь и подумаешь: «Угу,
кузнечик, ты обходишься без денег,
ты не знаком с обманом и тоской».
Кузнечик мой, поющий на лугу,
всё-всё кругом: целительный вербейник,
и пчёлы золотые, и в кювете
хор лягушачий — всё поёт на свете
под это легкокрылое, как ветер,
адажио… Я тоже, может быть, насвистывать могу!
* * *
Торговать ли с упырями
счастьем в белом порошке,
в придорожном лечь бурьяне
с круглой дырочкой в башке,
или сделаться поэтом,
чьи слова разят, как нож, —
всё равно на свете этом
долго, брат, не проживёшь.
Подешевле похоронят —
без молитвы, без креста.
На твоей могиле хроник
станет квасить, а в кустах
будет нежная пацанка
отдаваться за строку
про четыре возле танка
трупа… То-то ж дураку
повезёт…
* * *
Ночью шатался в парке у стадиона.
Трое ко мне подвалили: — Скучаешь, дед?
Ты вынимай кошелёк. Если денег нет,
мы тебя кончим. Ты понял?.. — Определённо.
Только, — сказал, — у поэта какие деньги?
Вам я стихи почитал бы… — Чего? Да ну,
мы же не звери какие. Нам за страну
тоже обидно, ферштейн? На, поешь печеньки…
Сунули в руки какие-то чипсы с пивом
и растворились во тьме — человек, ох да,
нечто такое текучее, как вода.
Любит, однако, истории со счастливым
концом…
* * *
Стихи читать ночным светилам,
а не каким-нибудь мудилам
жуликоватым из Лито.
Какое дело им, за что
судьба меня упорно гонит?
Иное дело звёзды — хроник
с распухшей мордой, даже тот
под ними Истину поёт
и мне подмигивает: «Ну-ка,
давай про жисть!» Какая скука
все презентации в СП!
Иное дело о судьбе,
а то задуматься и вовсе
молчать, пока тебя не спросит
Господь: — Что делал ты, дружок?
— Я? Так… я жил, бумаги жёг…
* * *
Вот женщина усталая в летах
читает про любовь, и так игриво
звучат стихи неловкие, что, ах,
как хочется убить… Но тут порыва
стыжусь, дурак, и думаю: «Сиди
и слушай выступления несчастных —
у них такое счастье впереди,
как будто за печаль сейчас казнят их».
А женщина читает про любовь:
мол, радости её она познала.
Тут я встаю и выхожу — морковь
возьму в буфете. Что я знаю? Мало,
но всё-таки достаточно: салат
довольно вкусный, а стихи не очень.
К тому же, отмороженный солдат
я до сих пор — отбили, видно, почень
и органы, которыми стихи
воспринимают этакие. Масса
достоинств есть у тишины — ухи
не сваришь из неё, не купишь кваса,
но можно почитать, допустим, Маркса.
Всё лучше поэтической брехни!
* * *
А там, в ночном окне, далёкие миры
над хаосом больных тоской пятиэтажек,
где бесполезной, но такой пленительной муры
сочится тонкий ручеёк, где всех смешных Наташек,
бедовых Игорьков отрада впереди —
жестокое Ничто, одна слепая бездна.
А ты сиди, давай, записывай: «В груди
неистовый огонь, и человеку тесно
среди своих костей и мяса в этом теле».
Не улететь ли мне отсюда? В самом деле,
какое счастье быть космическим лучом,
мерцать среди светил, не думать ни о чём,
и целовать легко холодный звёздный ветер.
А вы тут без меня пишите, бронзовейте,
призы, медальки получайте, то да сё…
Пускай меня Господь от пошлости спасёт!
19.07.2024
* * *
Ты говоришь: «Да будь оно всё трижды
здесь проклято!» Но ты не прав: мы хнычем,
как лысый бомж: мол, нет сушёной рыбы
к пивасику. С чего бы это нынче?
Ты говоришь, мой друг, что плохо дело,
что жизнь проходит зря, и нет в ней смысла.
Смотри, ночная птица пролетела!
Звезда Капелла над прудом повисла!
Всё происходит в мире не случайно
и радует нам сердце для чего-то.
Сопротивляйся яростно, отчаянно,
вообще, как положил Господь для обормота.
2000 — 2024 г.
* * *
То песенка отвязная поётся,
то человек башкой об стену бьётся,
то по этапу следует в Надым —
колёсики чугунные тыг-дым.
Не спрашивай, куда всё это мчится,
в конце пути весёлая больница,
с мушкетами потешные полки,
гэбэшника кровавые клыки?
А может быть, всё это только шутка?
Сугроб копает идише малютка,
мечтает переделать этот мир,
что на эльфийском значит дыр-бул-щил.
2023 г.
