Энума элиш

Набитый эшелон в Узбекистан

тянулся непростительно затяжно:

делили самокрутки на затяжки,

терпенье — на минуты общих всхлипов.

Ташкент на первый взгляд успел устать,

желая поселенцев осчастливить:

кассиров, костюмеров, брадобреев.

Запуганным безбожникам в уста

церковники вложили: будь добрее!

 

Селили неотложно. Николай

заведовал скворечниками с толком.

Узбеки надоумили пить тёплый

несладкий чай вприкуску с коркой дыни.

В анкетах написали: ни кола...

Декаду отбывали в карантине,

а после разбредались по работам.

В одной из комнат левого крыла,

на зависть поселенцам, пахло водкой.

 

Андрееву железный управдом

привёл в камору с вывескою "Касса":

"Тут прибрано, есть время отоспаться.

Дорога, знаю, выдалась тяжёлой".

"Какая темень! Если упадём,

хотелось — не на головы, на ж**ы".

"Глаза привыкнут. Тазики — за шторкой.

У дармоеда сверху — свой подъём,

но я поговорю, не будет шоркать".

 

Свалилась на кустарную тахту.

Привыкнув, разглядела печь-голландку.

Мужчина басом песню прогорланил,

на сердце стало как-то веселее:

"Не эту боль отвадила, так ту,

зачатую насильным выселеньем.

Восток наивен, тёпел и приветлив,

под стать литературному труду".

Зажгла свечу. Работала при свете.

 

Врачебно написала: ставлю цель —

пока — не умереть, а там — посмотрим.

Не знала, что рождение постмодер-

низма станется так быстро.

Вдали не унимался старый цех:

отцы, увидев отпрысков в таблицах,

выкрикивали хором: он же мелкий!

Непросто было свыкнуться, что центр

двора был осквернён отхожим местом.

 

Захаживал к Андреевой: "Жива ль!?"

Никак не получалось постучатся —

"На рынок вышла", "Буду после часа" —

гласили прикреплённые записки.

Застал однажды: "Звали на зирвак.

Без мяса, правда. Выпало напиться,

сказала прямо, с гадами не сладить —

они продолжат дружно называть:

свободой, независимостью, славой

 

и улицы, и площади, и всё...

Но им, как оказалось, по**й лирик".

По-разному молчали. Покурили.

Позвав на кипяток, нагрела чайник.

"Пришёл с напоминаньем, завтра слёт:

пора бы попотеть над мелочами".

"Скажи, обыкновенная простуда...

Расплакаться б, а нету больше слёз,

но есть надежда вырваться отсюда".

 

*аккад. Enūma elis — «Когда наверху…»